Елена Викторовна (та самая Леночка, что играла роль роковой обольстительницы в его хмельном сне-дурмане) явилась в тот же день, ближе к вечеру. По завершении всех положенных медицинских манипуляций заботливо накормила страждущего куриным бульоном, приготовленным тут же (бесплатные старания сиделки-добровольца были весьма объяснимы: Алекс был единственным, кто снабжал девушку гистологическим материалом с полной морфологической характеристикой препаратов, так что экспериментальная часть будущей кандидатской диссертации Елены Викторовны Нееловой полностью зависела от него).
– Будут какие-либо пожелания?
Несмотря на недужное состояние, Сашка пытался сострить:
– Спасибо Леночка, разве что массаж пяток и воскурения ароматическими маслами.
Девушка как-то подозрительно дернула подбородком, бросила острый взгляд на верхнюю губу собеседника и тут же очень быстро, стыдливо отвела глаза.
Алекс мгновенно все понял. Старый, вроде бы заметно притухший комплекс неполноценности вновь поднимался из глубин подсознания. Неужели это никогда не пройдет?
– Спасибо за все. Тебе пора, – жестко взглянув на сиделку, он откровенно уставился на дверь.
– Н-ну, – девица поняла все. Пухлые щечки покрылись пунцовым. От смущения, она не знала, куда спрятать влажно заблестевшие глазки. – У вас холодильник пуст. Надо бы…
На каком-то автомате он полез в куртку за бумажником.
Робко взяв деньги для закупки продуктов на завтра, сестричка торопливо скрылась.
В голове пульсировало.
Опять!
Три десятка лет назад новорожденный Саша Катар появился на свет семимесячным и с заметной врожденной аномалией: выраженной расщелиной нёба, которую в народе называют «заячьей губой».
За время недолгой жизни Александра, хирургическая операция по ликвидации увечья планировалась десятки раз и столько же отменялась по самым разнообразным причинам, некоторые из которых были просто невероятны. Иногда ему приходила в голову сумасшедшая мысль, что там, наверху, кто-то всемогущий не желает его исцеления.
Не трудно представить жизнь бедняги, «одаренного» таким анатомическим сюрпризом.
Социальная адаптация маленького Шурика была просто немыслима. Свою инаковость он впервые осознал в начальные дни посещения детского садика. Малыши в этом возрасте бывают очень жестоки, могут тяжело ранить словом, даже не заметив этого. Все его существование, с ранних лет, до недавнего времени, было сплошным кошмаром. Первая в его жизни дразнилка – «дырка», была далеко не самой обидной. Как оказалось, параллельно с взрослением сверстников зрела их фантазия и, соответственно, прозвища становились все жестче.
Еще тогда, в раннем детстве, он стал истинным