– Но ведь менее ста лет назад академиком был Сигурд Латский.
– Человек с лицом Сигурда Латского… Сколько вам лет?
Академик пожал плечами: Если вам угодно точно, то двести шестьдесят два.
– А я вижу пятидесятилетнего мужчину. Так должен ли я придавать значение внешнему облику?
– Но это еще не доказательство.
– Мне не нужны доказательства. И вот еще что. Я внимательно изучал летописи Университета. Да-да, у меня есть копии, не делайте такие глаза. И что же я обнаружил? Все указы академиков, все их распоряжения на протяжении многих веков настолько последовательны, так вытекают одно из другого, что издать их мог только один человек. Вы.
– Однако цена слишком высока! Я могу отказаться, ведь сейчас уже вы хотите отнять мою жизнь.
– Только что вы говорили мне о благе мира и цене жизни. Или ваша жизнь идет по иной расценке? – Урбан саркастически усмехнулся.
Академик рассеянно кивнул головой, как будто думал о чем-то ином.
– Но так ли необходимо забирать бессмертие у меня, Ваше Святейшество? Ведь…
– Так ли, так ли, мессир маг. – Урбан уже не скрывал торжества. Как заядлый рыбак он чувствовал, что, хотя рыба еще бросается из стороны в сторону и гнет удилище, схватка уже позади. Он подался вперед, опираясь о стол скрюченными пальцами. – Два бессмертных могучих владыки. Подумайте. Рано или поздно мы встанем друг у друга на пути. Нет, один из нас должен быть смертен. До этого дня смертен был я. Теперь роли поменяются. И кстати, умение менять внешность мне тоже необходимо.
Академик, видимо, решился. Он встал, выпрямился во весь рост. Урбан тоже встал с кресла. Сейчас… сейчас все решится.
– Ваше святейшество. Ваши требования тяжелы, если не сказать, непосильны. Поэтому я тоже ставлю условие.
– Слушаю.
– Поскольку я уже не смогу… всегда заботиться об Университете, эту обязанность должны взять на себя вы. Вы, ваше святейшество, – с нажимом повторил он, увидев, что Урбан пытается возразить. – Вы знаете, сколь важна в этом мире роль волшебников. И вы поклянетесь мне. Никогда не злоумышлять против нас. И не допускать злоумышлений третьих лиц. Я же проживу до шестисот лет, чтобы проверить исполнение клятвы. Если вы поклянетесь исполнить каждый названный мною пункт, я тоже выполню ваши требования.
У Папы затряслись ноги, и он сел. Хоть все было рассчитано и продумано заранее, и он был почти уверен в победе, она все равно оказалась неожиданной. «Бессмертен, бессмертен!» – стучало в голове. «Бессмертен, бессмертен!» – колотилось сердце.
– Бессмертен… – чуть слышно прошептал Урбан.
Академик внимательно и спокойно смотрел на Папу.
– Хорошо, мессир академик. Я принимаю ваши условия. Клянусь.
– Я принимаю вашу клятву, Урбан Пятый. Но знайте: я накладываю на нее заклятие. Ваше бессмертие и ваша клятва – единое целое. Без одного нет другого. Нарушите обещание – останетесь без бессмертия.
Урбан