Во-вторых, единогласно (и не только вслед за Фасмером) признаваемое заимствованным из тюркских слово «кощун» в значении «оскорбительные, идущие против принятых правил и норм (прежде всего церковных) речи». Слово распространено именно в тех регионах славянского мира, где в древности происходили активные взаимодействия с тюркоязычными кочевниками.
В-третьих, можно проследить интересное оттеночное значение несомненно родственного «кощунам» слова «кощунство». Встречаются предположения, что оно восходит к слову кость и имеет отношение к тому, что на костях на Руси, как «и в некоторых других странах, гадали, совершали какие-то магические действия» (св. Я. Кротов).
В то же время в поучении XVI в. «Еже не плакати о умерших», привязанном к Троицким Дедам (суббота Троицкой седмицы), подвергаются яростной критике те, что «тщеславия деля плачются, а отшедше упиваются и кощуны деют» (Гальковский, 1913, с. 183). Здесь кощуны приравниваются к действиям неприличным: «кощуны и играния неподобные»; пьяные «глумятся и кощюнять» (там же, с. 168–171). Вместе с тем этот текст восходит к древнерусскому переводу на церковнославянский текста Иоанна Златоуста, выполненному в XIV в., являя собою буквально подстрочное переложение оригинала. Правомерно ли на основе греческого источника в русском средневековом переводе делать выводы о славянском язычестве? Сомнительно.
Можно ли найти более или менее логичное объяснение выявленным нестыковкам? Полагаем, да.
С точки зрения христианина всё, связанное с язычеством, является бесовским, относящимся к преисподней, а все боги язычников – бесы, и не могут быть кем-то иным. По большому счёту, даже религии, считающиеся с ветхозаветным преданием, являются бесовским наущением.
Естественно было бы думать, что автор текста в Софийской летописи считал всё Иномирье преисподней. Ведь, будучи некрещёными, языческие предки славян находятся именно в аду, а не где-либо ещё.
Там же, где, с его точки зрения, пребывают и все бесы (боги славянского язычества).
И как устроено согласно языческим же (то есть «от лукавого») воззрениям Иномирье, сочинителя нисколько не волновало.
Получается, кощное [царство] – это, если можно так сказать, иной мир вообще.
Слово «кощуны» действительно может иметь смысл речей мифологического содержания, будь то космогонические мифы или представления о посмертной судьбе усопшего. Кстати, большинство упоминаний о кощунах встречаются в контексте либо переходных точек годового круга, либо обрядов перехода.
Тогда слова «кощей» и «кощуна» созвучны, но не родственны (см. выше). Это, честно говоря, заставляет отказаться от ряда устоявшихся представлений, в том числе о том, что «кощным» правит некий Кощей и что он является своего рода славянским Аидом. Или что налицо довольно распространённое явление наложения смыслов по созвучию самих слов. И тогда Ирий, к которому и восходит современное восточнославянское «рай» – не оппозиция кощного [царства], но лишь его составная часть5.
При