Опора Мироздания. Мировое древо и Скала Времён в традиционной культуре. Дмитрий Гаврилов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Дмитрий Гаврилов
Издательство: Гаврилов Дмитрий
Серия: Обычай веков
Жанр произведения: История
Год издания: 2009
isbn: 978-5-98882-085-7
Скачать книгу
бы то ни было характеристик, представляться “никаким” локусом, миром небытия, невещей, несобытий, неявлений (Страхов, 1988, с. 92–93). По справедливому выводу В. Я. Проппа, в изображении иного мира “никакого единообразия нет. Есть многообразие. Скажем вперед, что народов, имеющих совершенно единообразное представление о потустороннем мире, вообще не существует. Эти представления всегда многообразны и часто противоречивы” (Пропп, 1946, с. 266).

      Характерный пример – представления о локализации иного мира. Фольклорные и мифологические тексты, как правило, указывают его “точные” координаты: под землей, под водой, на небе, за горами, на Севере или на Западе и т. д. Основным признаком его местонахождения, судя по такого рода источникам, является удаленность. Но вместе с тем человек постоянно ощущал его “физическую” близость.

      Этот мир мог начинаться сразу за порогом дома или даже внутри дома (подпол, запечье). Особенно близко граница своего и чужого подступает в похоронной и поминальной обрядности, когда можно даже говорить о временном снятии границ (ср. призывание родителей на трапезу, угощение покойников в почетном углу дома, оставление еды на окне и т. д.).

      В других ритуализованных ситуациях она может отступать дальше от центра освоенного человеком пространства (ср. маргинальную роль бани, овина, реки и т. п.). Таким образом, эта граница подвижна. По мере конкретизации своего мира граница приближается к центру, а сфера чужого все более абстрагируется. И наоборот, детализация чужого мира означает проникновение в него (пусть даже мысленное) и расширение своего.

      Расписная северорусская прялка с мотивом цветка – Мирового древа. Усть-Кичменьга Вологодской обл. (фото А. В. Алексеева)

      Чужое начинается там, где кончается свое, и эта граница путешествует вместе с человеком. Это особенно проявляется в тех ритуалах (и соответствующих фольклорных и мифологических текстах), в которых реализуется схема проникновения субъекта (героя) в чужой мир. Такое путешествие представляется как последовательное преодоление серии границ, каждая из которых расценивается как главная, но, будучи пройденной, перестает быть таковой, и главной становится та, которая впереди.

      Указанные особенности позволяют говорить о двух противоположных типах представлений о чужом мире, реализующихся в соответствующих текстах.

      1. Чужой мир удален от мира людей, и для его достижения требуются значительные усилия. В этом случае основное внимание уделяется достижению границы между своим и чужим, разработке способов ее преодоления и установления контакта. В текстах, разрабатывающих эту модель (например, в волшебной сказке, в переходных обрядах), основной категорией пространства является путь, главными характеристиками которого являются определения “дальний” и “опасный”.

      2. Чужой мир расположен в непосредственной близости от человека. В этом случае действия человека направлены на укрепление границы, на обеспечение ее непроницаемости и устранение нежелательных