Беглянке закрыта дорога и в Пушкино, где находится дом родителей мужа и всей родни и где живут трое младших детей. В городке она всем известна, а дети слишком малы, чтобы хранить тайну. Анонимное пребывание в Москве гарантирует ей бóльшую безопасность. На самом деле Инессе нравится ее новое одиночество: так ей легче восстановить силы, сосредоточиться, разобраться в своей жизни. Месяц, проведенный в Москве после ссылки – она сама скажет это позже, не испытывая угрызений совести перед детьми, – был «одним из самых счастливых в моей жизни». Впервые за многие годы она живет без всяких обязательств по отношению к мужчине или семье.
С изрядным риском она едет в Петербург, где присутствует на Всероссийском женском съезде, на котором впервые тысячи женщин просят у правительства и у Думы прав, которых у них пока нет. Из-за своего нелегального положения она не может публично выступать на съезде, но это событие станет важной вехой в формировании ее сознания, она станет лучше понимать сложные отношения между социал-демократами и женским движением. Действительно, в эти дни в Петербурге возникают различные объединения, с которыми сторонницы большевизма и их руководительницы в последующие годы будут серьезно сводить счеты.
Инесса ясно осознает, что у партии права женщин вызывают если не враждебность, то безразличие. Не только консерваторы, но и социал-демократы, от которых в Третьей Думе было представлено лишь девятнадцать депутатов, с недоверием относились к женскому движению и предпочли бы, чтобы представительницы этой партии не принимали участие в съезде. Они опасались, что «ее женщины» находятся под влиянием «буржуазных феминисток» и тем самым отдаляются от законов классовой борьбы. Инесса с сочувствием наблюдает за безуспешными попытками Александры Коллонтай, самой яркой женщины этой партии, убедить их в том, что как раз наоборот, для организации было бы полезно вовлечение женщин, сторонниц социал-демократии. Раскол между большевиками и съездом стал очевидным, когда группе из сорока трех женщин было предложено покинуть зал. Это был демонстративный жест, подчеркнувший враждебность и конфронтацию.
Инесса думает, что «хорошо было бы лучше организовать женский пролетариат, но это очень трудно, до сих пор это было неисследованной территорией». Ей кажется, что женщины оказались в замкнутом пространстве. «С одной стороны, есть страстное желание свободной любви, с другой – у них столь смехотворный доход, что для большинства