А потом Инесса забеременеет от Володи. Александр признает ребенка, который станет частью большой семьи. Другие дети, как только станут достаточно взрослыми, узнают, что «мама любит дядю Володю».
В июле, уже на позднем сроке беременности, Инесса решает уехать в Швейцарию со всеми своими детьми, но без мужчины, с которым она решила жить. Она предпочитает родить вдали от России, чтобы не возбуждать в высшем обществе ненужные слухи и из уважения к Александру, пока еще официальному мужу. Но здесь кроется еще и другой мотив, личного плана. В последние месяцы ее жизнь была сродни урагану; она с трудом понимала, как ей в ее новом положении жить дальше, как совмещать одновременно столько вещей: заботу о детях, любовь к Володе, мысли о дальнейшей судьбе России, привязанность, которую она продолжала испытывать к Александру. Ей нужна передышка, чтобы подумать, в каком направлении двигаться дальше. В Швейцарии она совершает прогулки, читает, размышляет, отдыхает. Она часто ездит в Женеву и заходит там в магазин русской книги Куклина, где встречаются русские политэмигранты и где, по слухам, кроме книг, можно купить и паспорта. Здесь она слушает выступления Луначарского, молодого марксиста, которому, как ей кажется, уготовано блестящее будущее; она размышляет над тем, что нужно сделать, чтобы сбросить ярмо царской тирании.
В мае 1904 года она решает вернуться в Москву и садится в поезд вместе с детьми, новорожденным, няней и слугами. Ее облик, ее одежда, все ее поведение говорит о том, что эта женщина принадлежит к высшему обществу, не говоря уже о том, что она занимает купе в первом классе. На границе с Россией никто не смеет приблизиться к этим изящным чемоданам и побеспокоить строгую элегантную даму, путешествующую со своей семьей. Полиция проводит формальную проверку. Это ошибка: в чемоданах двойное дно. В детский багаж, а также в вещи няни Инесса положила сотни запрещенных книг, множество копий «Искры», нелегальной газеты русских социал-демократов, созданной Лениным, Мартовым и Подрезовым. Начинается первый акт новой жизни, которую отныне и навсегда – так она решила – она посвятит революции.
В царских застенках
«Однажды