Первые опыты начались еще в Москве, на базе НИИ-6 Министерства сельскохозяйственного машиностроения. Тогдашний Минсельхозмаш к сельскому хозяйству никакого отношения не имел – это была просто «крыша» для ряда оборонных работ. Проводили опыты и на подмосковном Софринском полигоне. Но требовалось провести сотни опытов, иногда по несколько в день. Софрино, да и любой другой полигон в плотно заселенном Подмосковье, для этого не годилось. И выбор «отцами-основателями» в качестве базы КБ-11 глухого мордовского поселка Сарова в «заповедных и дремучих дальних муромских лесах» не в последнюю очередь объяснялся необходимостью проведения в спокойной и уединенной обстановке масштабных и долговременных взрывных работ.
Хотя, как уже сказано, сопутствующие факторы тоже благоприятствовали: отдаленность от населенных пунктов при относительной близости к столице; наличие узкоколейной железной дороги, небольшого завода и комплекса зданий бывшей Саровской пустыни, где можно было сразу же разместить некоторые подразделения «Объекта № 550».
На отдельном ядерном оружейном институте вне Москвы настаивал Курчатов, о том же писал и академик (с 1953 года) Векшинский, о котором я еще скажу позднее отдельно. Сыграли свою роль, надо полагать, и рекомендации начальника внешней разведки Павла Фитина. Он был серьезно обеспокоен начавшимися утечками информации о ядерных работах за кордон. Фитин тоже предлагал «перенести центр работ по созданию атомного оружия в какой-нибудь отдаленный от Москвы район страны».
ИТАК, в феврале 47-го в Сарове появились первые «чистые» конструкторы будущей атомной бомбы. Штатное расписание КБ № 11 предусматривало три научно-конструкторских сектора (НКС):
• НКС № 1 по общей компоновке и силовым корпусам во главе с Виктором Александровичем Турбинером;
• НКС № 2 по разработке центрального узла (заряда) во главе со старшим инженером-конструктором Николаем Александровичем Терлецким;
• НКС № 3 по разработке приборов и специального оборудования во главе с Н.Г. Масловым (с 11 сентября 1947 года НКС-3 возглавил Самвел Григорьевич Кочарянц).
Вначале в секторах имелось всего по несколько сотрудников, и лишь по мере расширения работ численность их несколько возросла.
Ядерные заряды даже первых схем – весьма своеобразная инженерная конструкция. С одной стороны она внешне не так уж сложна, если сравнивать ее, скажем, с мощным авиационным карбюраторным двигателем внутреннего сгорания.