– А, кулаки, кулаки, – раздались голоса.
Тут же, как только двери камеры захлопнулись, пахан встал у окна и зычно крикнул:
– Раскулачивать, раскулачивать!
У крестьян отобрали мешки и потянули их к окну, где восседало большинство воров, а с ними человек в кожаных штанах. В них был не только хлеб, не только сухари, но и бочонок с медом. Воры и их друзья пировали, как говорится, на славу. Пахан поманил Леву рукой: «Иди, поешь с нами». Но Лева отрицательно покачал головой.
– Ешь, если предлагают, – сказал сосед Левы, – а то захилеешь…
Лева ничего не ответил.
После того, как пир закончился и от крестьянских мешков ничего не осталось, к Леве подошел человек в черных штанах. Он сытно поел и имел самый добродушный, улыбающийся вид.
– Я за тебя слово жуликам замолвил, – сказал он Леве. – Чего ты не кушал с нами?
– Я не могу есть это, – сказал Лева.
– Тут ничего особенного нет, это просто раскулачивание…
– А вы со спокойной совестью едите вместе с ворами? – спросил Лева, смотря ему в глаза.
Тот несколько смутился, потом похлопал Леву по плечу и сказал:
– Эх, парень, ничего ты не понимаешь! Совесть – это такое слово, которое давно надо вычеркнуть из жизни, а заодно и из всех словарей. – Так ты не проживешь. Скажу тебе истину, которой сам придерживаюсь, запомни: с волками жить – по-волчьи выть!
– Нет, я так не могу, – возразил Лева. – Буду среди волков, но не буду волком.
– А кем же будешь?
– Лучше быть овцой Иисуса, – улыбнулся Лева. Безбожник рассмеялся:
– Ну, и съедят тебя, как овечку…
Однако эти искушения Лева побеждал легко. С ним был Господь, и он не допускал даже мысли, чтобы есть ворованное, а тем более награбленное.
Глава 5. По дороге испытаний
«…Другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь».
В камере становилось до невозможности тесно, а заключенные все прибывали и прибывали. Тогда администрация решила направить этапников через другие тюрьмы, лишь бы разгрузить камеры. Так, Лева, который должен следовать в Красноярск, был присоединен к этапу, который шел на Канск. Значит, ему предстояло, прежде, чем он достигнет Красноярска, посидеть в Канске. К поезду подцепили так называемый телячий вагон и под усиленной охраной перевели в него этапников из пристанционной камеры. В вагоне было холодно, как на улице. С большим трудом заключенные разожгли железную печку. Она долго дымила, наконец, угли разгорелись, и стало тепло. Ехать до Канска было недалеко, и провизией арестованных не снабдили.
– И для чего мне в Канск? – думал Лева, – Видимо, и в этом план Господа. Этим Он хочет не огорчить меня, а может быть, даже порадовать…
В Канске Лева бывал. Там были братья. Но есть ли братья в тюрьме и сумеет ли он их увидеть?
Когда они прибыли к воротам Канской тюрьмы, этап долго не принимали. Заключенные коченели от мороза, кричали, просили скорей открыть двери