Ида Герман была их соседкой; она прожила здесь дольше остальных и нередко проводила время с Эдом, помогая ему справиться с тоской, когда его жена заболела.
– Маме понравится, – сказал Джон и, сделав глоток пива, улыбнулся, представив, как они будут выглядеть, сидя рядом друг с другом.
Эд закончил то, что делал, привел все в порядок и стер тряпкой, пропитанной бензином, масло с рук. Потом взял себе пиво и уселся напротив сына на старый ящик для инструментов.
– Я вчера разговаривал с Майком, – сказал он.
– У него все в порядке? – без особого интереса спросил Джон.
– Да, он отлично справляется в суде. Представляешь, они попросили его поработать у них еще год. Наверное, у него действительно хорошо получается.
– Я уверен, что лучше Майка у них еще никого не было.
Джон встал и, подойдя к открытой двери, глубоко вдохнул запах свежескошенной травы. В детстве они с братом каждую субботу косили траву на лужайке, а когда дела были закончены, вся семья садилась в громадный фургон и отправлялась за еженедельными покупками в магазин «Эй энд Пи». Если мальчики вели себя по-настоящему хорошо и выполняли всю работу правильно – например, не подрезали траву слишком коротко, – они получали лимонад из автомата, стоявшего рядом с газетной стойкой у входа. Для мальчишек он был подобен жидкому золоту. Джон и его брат мечтали о холодном лимонаде всю неделю. И еще они были так близки, когда росли… Вместе забирали утренний «Таймс диспэтч», вместе занимались спортом, хотя Джон был на три года старше. Природа наградила Майка такими великолепными физическими данными, что на первом курсе он уже играл в команде университета. Братья Фиске. Их знали и уважали все. Счастливые были времена, но они прошли. Джон повернулся к отцу.
Эд покачал головой.
– Ты знал, что Майк отказался от места преподавателя в одной из крупных юридических школ в Гарварде или что-то вроде того, чтобы продолжать работать в суде? Он получил кучу предложений от солидных юридических фирм – он мне их показал. Господи, они обещали ему такие деньги, что в это даже поверить невозможно. – Гордость в голосе Эда не вызывала ни малейших сомнений.
– Флаг ему в руки, – сухо сказал Джон.
Эд неожиданно с силой стукнул себя по ноге.
– Да что с тобой такое, Джонни? Чем тебе не угодил твой брат?
– Я ничего против него не имею.
– В таком случае, черт побери, почему вы не ладите, как прежде? Я говорил с Майком, это не из-за него.
– Послушай, папа, у него своя жизнь, а у меня своя. Что-то я не помню, чтобы вас с дядей Беном связывали нежные отношения.
– Мой брат был алкоголиком и никчемным человеком. А про твоего ни того, ни другого сказать нельзя.
– Кроме алкоголизма и никчемности в мире есть и другие пороки.
– Проклятье, я тебя не понимаю, сынок.
– И не ты один.
Эд затушил сигарету о бетонный пол, встал и прислонился к стене гаража.
– Между братьями не может