Ветер с севера. Симона Вилар

всегда помнил, что, отстранив его, прямого наследника, от власти, знать избрала королем героя осады Парижа и победителя норманнов графа Эда Робертина Парижского[42]. И хотя еще при жизни Эда Парижского Карла тоже короновали, едва он достиг пятнадцати лет, но до самой смерти Эда он не чувствовал себя истинным монархом. Да и сейчас его феодалы мало считались с ним, во многие франкские земли он мог въехать только с разрешения их подлинных властителей. Герберт Вермандуа занял земли между королевским доменом и Фландрией, Вильгельм Благочестивый распоряжался в Аквитании, Ричард Отенский считал себя полноправным хозяином бургундских владений, а большей частью Нейстрии правил младший брат Эда – Роберт Парижский, или Нейстрийский, как называли его большинство подданных. Нейстрийский – хотя Нейстрией с незапамятных времен владели благородные Каролинги! А этот засевший на Сене язычник Ролло, который даже не удосужился принять послов Карла, обменивается с Робертом посольствами, словно никакого иного короля и знать не хочет! Унизительно, когда даже варвар не склоняется перед святостью власти Каролингов. Именно поэтому Карл и был вне себя от радости, когда его пригласил герцог Ренье Длинная Шея и предложил свою службу. От торжества Карл даже не придал значения тому, что Ренье замаран кровью Каролинга Цвентибольда. Однако, общаясь с этим лотарингцем, он всегда чувствовал себя словно мышь перед котом.

      Вот и сейчас Ренье – высокий, поджарый, с широкими плечами и мощной шеей, с коварной ухмылкой на змеящихся губах, глядит на Каролинга… Карл выглядел жалко – лоб покрыт бисеринками пота, взмокшие рыжеватые кудряшки слиплись, лицо раскраснелось, вздернутый нос «уточкой» утонул среди пухлых щек, неопределенного цвета глазки недобро выглядывают из-под тонких, едва обозначенных бровей. Он тщетно пытался придать себе горделивый вид.

      – Почему вас не было на утренней мессе вместе с вашим королем? Вы не присутствовали также при выезде на охоту. Вы действительно поджидали нас здесь? Кстати, и ваш сын Гизельберт не явился приветствовать нас. Неудивительно, что у вас во дворце царят такие порядки! Моя невеста жалуется, что пропала ее статс-дама, благородная Автгуда, и едва удалось подобрать ключи к сундукам с платьями принцессы. Подойдите сюда, любезный граф Альтмар, подтвердите мои слова. Во дворце все с ног сбились, подыскивая, во что бы одеть Фрерону…

      Словно ища защиты от Ренье, Карл жался к своему фавориту Альтмару. Уже давно было замечено, что Карл охладел к прелестям дам и все чаще льнет к таким вот рослым крепким придворным. Нынешний его фаворит в считанные недели из простого стража у дверей королевской опочивальни превратился в графа Аррасского. Поэтому знать и настояла на том, чтобы король ради продления рода обручился с саксонской принцессой. Но даже на встречу с невестой Карл прибыл рука об руку с дорогим его сердцу Альтмаром. Сейчас этот новоиспеченный граф лишь тупо улыбался и твердил что-то насчет того, что оленуха и в самом деле слишком светлая и королю, пожалуй, действительно не стоило