В лондонской больнице меня перевели на внутривенное питание и сделали рентген пищевода с барием. Для этого мне нужно было проглотить бариевую взвесь. Удалось мне это с большим трудом, но, в конце концов, врачи увидели две складки кожи, которые перекрывали мне горло. Помню, что врач привел студентов, чтобы они посмотрели на меня и на мои снимки.
– Запомните на всю жизнь, – сказал доктор. – Когда человек с ДБЭ говорит, что у него что-то в горле, это означает, что у него действительно что-то в горле.
На следующий день мне сделали операцию, чтобы расширить пищевод. Это было самое тяжелое событие моей жизни. Я знала, что сделать это необходимо. Мне был двадцать один год, а просвет пищевода соответствовал пятилетнему возрасту. Я почти умирала. Все это было ужасно.
Мне сказали, что операцию будет делать опытный хирург, который уже делал нечто подобное. Но в последнюю минуту его куда-то вызвали. Больница пригласила другого врача, но он отказался. Он пришел меня осмотреть и сказал:
– Меня просили сделать вам операцию, но решиться на такое можно только под дулом пистолета или будучи мертвецки пьяным. Простите, но я не могу рисковать вашей жизнью.
В конце концов, они нашли хирурга. Помню, как пела, когда меня везли в операционную – я подружилась с девушками из своего отделения и знала, что они переживают за меня. Я пыталась их поддержать. Из операционной я вернулась вся в крови. Врачам пришлось вставить трубку мне в горло и удалить всю слизистую – боль была чудовищной.
Операцию мне сделали 10 декабря, а из больницы я вышла за несколько дней до Рождества. Жизнь мне спасли, но глотать без боли я смогла лишь через полгода. Мое горло так никогда и не восстановилось полностью. Я до сих пор не могу находиться в помещении, где пахнет карри или чесноком – у меня тут же начинается отек горла.
После операции доктор сказал мне, что есть две вещи, которых я теперь лишилась навсегда: я никогда не смогу ни петь, ни плакать.
Хотя в результате операции им удалось расширить просвет, но горло так никогда и не приобрело нормальных размеров. Если я попытаюсь запеть или заплакать, оно сожмется, и слизистая снова будет повреждена. Мне пришлось бросить хор. И я до сих пор не могу проявлять эмоции – ни хорошие, ни плохие. Когда мне хочется плакать, мне нужно отвлечься, иначе горло мое сожмется, и будет очень плохо. Мне сказали, что можно попробовать сделать повторную операцию, но я поклялась, что ни за что не подвергну себя подобному испытанию.
Мне также сказали, что жить мне осталось года два. Еще один срок. Думаю, эти слова сделали меня сильнее. Я преисполнилась твердой решимости прожить это время так, чтобы не жалеть ни об одном дне.
Глава 4
Мне повезло во второй раз