Квартира синеволосого находилась на десятом этаже, и, прежде чем нажать на звонок, Нина замерла, как будто бы сомневаясь вновь: звонить или не звонить, а после с силой надавила на него.
Порез на руке саднило.
Журавль не думала, что в это время Келла дома – слишком рано, скорее всего, Рыло тусуется где-то с друзьями и подружками, однако дверь открыли. За нею стояла девушка: симпатичная, среднего роста, с ямочками на щеках и темными волосами, заколотыми простым крабиком со стразами – подобные безвкусные вещички Нинка терпеть не могла.
Девица по всем параметрам проигрывала ей, даже несмотря на то, что была младше. Зато на ней была надета черно-красная клетчатая рубашка Келлы, которая доставала почти до колен.
– Вам кого? – удивленно посмотрела на Нину девушка.
– Ефим дома? – спросила та холодным отстраненным голосом.
– Ефима нет, – покачала головой девушка.
– Когда будет?
– Не знаю. Он не докладывает. А вы кто? Что ему передать?
– Ничего, – ничего более не говоря, Нина развернулась и сбежала по лестнице вниз – в кроссовках двигаться было удобно, не то что на высоченных каблуках, к которым она привыкла. Однако чувство дискомфорта ее не покидало.
Остановилась Нина лишь спустя несколько этажей и прислонилась к холодной стене.
И кто это такая? Очередная девочка на вечер-два? Или подружка с большим сроком годности? Судя по тому, что она в его рубашке, явно не родственница.
Отступать Журавль была все же не намерена – раз уж приехала сюда, поломав себя, раз уж позвонила в квартиру, где живет этот козел, раз уж встретилась лицом к лицу с его девкой, никуда уже не уйдет.
Дождется.
И она вернулась на десятый этаж, сев прямо на ступени.
Рука саднила все больше, а Нина, притянув к себе ноги и положив на коленки подбородок, стойко сидела. Несколько раз ей казалось, что лифт едет сюда, на последний этаж, и каждый мускул в ее теле напрягался, однако Келла так и не появлялся. Тут вообще никто не появлялся.
Прошел час, два, три. Нина устала сидеть, и ноги у нее затекли. Батарея телефона, который хоть как-то помогал скрашивать ожидание, разрядилась, и девушка осталась наедине с собой и подъездной тишиной. Она не знала, сколько сейчас времени, видела только через окно, как в других домах, один за одним, гаснут огни. Ожидание было сродни пытке. А Нина Журавль ненавидела ждать.
Она думала, что, возможно, он заявится наутро, а, может, и вовсе не придет и что, возможно, ей нет смысла сидеть под его дверью, но не могла заставить себя встать и уйти.
Такие, как она, идут до конца. Останавливаться на середине – преступление против самой себя.
И Нина ждала, ловя каждый звук и следя за поздними гаснущими огнями.
Когда Келла все же появился посреди ночи, она спала, прижавшись спиной к стене и согнув ноги в коленках. Сначала даже парень и не понял, кто сидит на ступенях напротив его квартиры,