– Вы что делаете?! Зачем мусорите?! – справедливо возмутилась одна из работниц ЗАГСа, проходящая мимо.
– Она за собой уберет, – кивнул на Нинку Келла.
– Друзья, а как же свадьба?! – возопил поверенный, который совсем ничего не понимал.
– Не будет никакой свадьбы, – хрипло сообщил синеволосый. – И денег, – усмехаясь, добавил он, глядя в окаменевшее лицо Нины. – Пошла ты.
– Я не опоздал? – услышала я вдруг еще один знакомый голос за спиной и резко обернулась – позади стоял Антон и улыбался.
Сердце запело, зазвенела на одной ноте кровь. Кого-кого, а уж его я тут встретить совершенно не ожидала.
– Антоша, – только и сказала я растерянно, а он подошел ко мне, обнял, коснувшись губами щеки, и шепнул:
– Нереально скучал.
Я обняла его в ответ – крепко-крепко и прижалась щекой к груди. Кажется, даже почувствовала стук его сердца.
Наши объятия были короткими, но от прикосновений словно холодный ток по телу прошелся, и хотелось никогда его больше не отпускать. Тропинин, кажется, был такого же мнения и крепко взял меня за руку.
Наверное, если бы не люди вокруг и не напряженная ситуация, мы бы не разжимали объятия еще долго, но нам пришлось нехотя отпустить друг друга. Слишком уж тяжелая атмосфера была.
Нинка громко фыркнула, Келла хлопнул друга по плечу в знак приветствия.
– Вы – свидетель? – уточнил нервничающий поверенный.
– Свидетель, – кивнул Антон. – Попал в пробку, опоздал. Поздравляю, – скользнул он равнодушным взглядом по Ниночке. – Отлично выглядишь.
Его голос был таким серьезным, что почти нереально было заподозрить усмешку.
– Зря приехал, чувак, все отменяется, – сказал Келла, с вызовом глянув на Нину.
– В смысле? – не понял Антон и с некоторым изумлением глянул на меня, а после перевел взгляд на цветы. Приподнял бровь.
– В прямом, – мрачно отвечал синеволосый. – Я ее послал.
Он произнес это с нескрываемым удовольствием.
– Но как же так? – заволновался поверенный, который не хотел отвечать перед Эльзой Власовной за проваленную операцию сводничества.
Нинка в это время молча развернулась и направилась к выходу, по пути сама же наступив на свои цветы, которые теперь ее не интересовали. Люди вокруг с удивлением смотрели на нас. Провожали изумленным взглядом ее.
– Нина! Стой! – бросилась я за ней, с сожалением отпустив ладонь Антона. Отчего-то подругу было нереально жалко. И вообще, происходящее казалось неправильным, диким.
Нина остановилась. Спина ее была слишком прямой. Голова была слишком приподнята. И взгляд был слишком безжизненным.
– Не ходи за мной, – резко сказала она, не оборачиваясь. И тон ее был такой, что я ясно поняла – сейчас подруга хочет остаться в одиночестве. И лучше ее не трогать.
– Позвони мне потом. Я волнуюсь за тебя, – только и сказала я, коснувшись ее плеча. Нина кивнула, но не обернулась. Может быть, не хотела,