– Три дюжины. Бьярмы. Они подошли вдоль берега, на маленьких лодках. Половину у реки повязали, со спины напали. Остальных стрелами побили. Много стрел было.
– Сколько наших осталось?
– Не знаю. Жедан с девицей точно живы, а остальные… Как разобрать, кого только оглушили, а кто дух испустил?
– А сам? – в голосе Ловчана прорезалось подозрение. – Как спасся?
Щёк священника на миг коснулся румянец, но ответил прежним деловым тоном:
– Я уединился в тот час. Псалмы читал.
Несмотря на серьёзность происходящего, Ловчан не удержался от ухмылки.
– В кустах?
– Это было единственное место, где меня не видели и вопросами не донимали, – нахмурился кульдей. В правдивости Ловчан не усомнился – стоило Ултену раскрыть псалтырь, как к нему тут же слетались любопытные. Вернее, насмешливые.
– Давай помогу.
Дружинник перехватил древко прежде, чем сказал. Ловко извлёк из-за спины охотницкий топор и продолжил начатое кульдеем дело.
– Сейчас Розмича дождёмся и решим, как быть. Как думаешь, бьярмы сразу уйдут?
– Я мало знаю про этот народ, – отозвался Ултен. – Они дикари, как и вы.
Грозный взгляд Ловчана, брошенный будто случайно, заставил Ултена подавиться последними словами, забормотать извинения.
– Убитых они принесут в жертву своим идолам, – рассудил монах. – А пленных…
– Пленных тоже пожертвуют, но не здесь. Отвезут в селенье. Кого-то, из сговорчивых, могут оставить себе. Рабами или равными – не знаю. Тех, кто уже мёртв, жертвовать будут здесь. Жедановскую лодью не бросят – товару уйма, а само судно сторговать можно, если уметь. Отгонят. Вот только умеют ли… Да и вечер, считай.
– Да. Уйти раньше утра, покуда ветер не переменится, не смогут, – кивнул Ултен.
– И не осмелятся по темени… А ты откуда про здешние ветра знаешь? – удивился дружинник.
– От купца вашего слышал.
– Что дальше? – спросил Ловчан, протягивая кульдею очищенную от сучьев жердь. И сам же принялся рассуждать: – Тебя заметили, Розмича, видать, тоже. Но ежели на стоянке три дюжины или поболе…
– Меньше, – возразил монах. – Две. Кой-кого твои сотоварищи порубить успели. Я видел.
– Хорошо. Не зря пожили, выходит. Но и две дюжины не страшатся троих, один из которых… кульдей. Да и искать нас по лесу без толку.
– Ваш старший точно вернётся? – вдруг забеспокоился священник.
– А куда он денется?!
Ловчан не сомневался в друге. К тому же ну сколько бьярмов могли погнаться за кульдеем? Двое? Трое? А может, и вовсе… один. Вряд ли дикари распознали в Ултене мужчину – одежда-то монашья даже вблизи точь-в-точь бабья! Такой воин, как Розмич, даже троих положит шутя.
– Как Розмич воротится, пойдём к стоянке. А там уже решим, – заключил Ловчан.
Ултен кивнул и начал примеривать осиновый дрын