Кастинг. Инициация Персефоны. Владимир Буров

говорил Владимир Вэ:

      – Хорошего вина. – Коньяк?

      – Только если поднесут за хорошо понравившуюся песню.

      – А так?

      – А так нет, потому что Коньяк один не ходит, а только с Зеленым Змием – боксером, на чьи выступления до сих пор не могу попасть.

      – Почему? – спросил Германн, – очереди большие?

      – Дак, естественно.

      – Под Михаила Козакова? – спросил Сто. – Бесполезно, и знаешь почему? Ты и так вылитый герой его истории:

      – Покровские Ворота и Феликс Эдмундович – в одном и том же кино.

      – Ну, не подходишь ты на Азазелло! – рявкнул Сто, видимо боясь, что его самого этот киллер может грохнуть – хотя и не за что, но вдруг что-нибудь такое про себя вспомнит, а я виноват?

      – Тебе пойдет акустиком, – влез опять Сто.

      – Для этого необходимо расширить эту роль до более внушительных размеров, ибо:

      – Да, заведующий акустическими комиссиями всех московских театром, но и…

      – Но и писарчуком, – не успел сказать Сто, первым был смущенный Конкистадор, или как его там называют по-русски:

      – Граф Монсоро – ко мне!

      – Нет, нет, это всё не по теме, а просто Берия.

      – Я не понимаю, что между ними общего? – спросил сурово Германн.

      – Баб любили здоровенных: чтобы и в хоре пели и кровати ломали своими – под Александра Меньшикова – телами производства Рубенса.

      – Как надежные рояли известной частной фирмы.

      – Может, ему уж заодно и кости здоровенные ловить в дымящемся борще? – недовольно спросил Сто.