– Пусть загнется и не лезет поперед батьки в это пекло, называемое в простонародии:
– О-че-ре-дь-ь-ь!
Как и говорят некоторые обладатели черно-красного пояса:
– Я всегда Адын, – остальные тока:
– Где-то рядом.
– Как?
– Как истина, бывает только: где-то рядом, но где никогда точно неизвестно, как скорость и место встречи одного электрона с другим таким же обладателем красного, или, как минимум:
– Черного пояса Дзю До.
– Я думал, оно запрещено где-то так до двухтыщ-двухтыщпервого года.
– Так, а мы когда живем? Время наслаждений уже наступило, как беспрерывное и прямолинейно-равномерное.
– Да?
– Да. Надо только уметь наслаждаться. Вот вы, как думаете, что сейчас делает Штрассе? Плачет в водостоке? Отдельно и ухаживает за Мотей тоже сам по себе? Нет, они оба выбирают сами, что им больше нравится, как Брюсу Виллису:
– То лежать в канаве, как вчерась бывши выпимши, то лететь на Альфу Центавра, чтобы было ближе к идущей на Землю опасности, в виде Черного с красными глазами астероида со встроенным дистанционным управлением.
Прибежал Стоянов с замашками товстоноговского конвейера:
– Меня возьмите-те!
– Хорошо, – сказал Миша, – запишу по старой дружбе, но так как уже поздно, только:
– Веником.
– А чё это такое, бить буду? – интуитивно улыбнулся парень, как привык:
– Просто и с большим удовольствием. – Как улыбнулся этому Товстоногову, когда заказал такой же, как у него завтрак. В том смысле, что Товстоногов заимствовал меню завтрака у него. А то всё:
– Сам, сам! – Не-ет, не сам, у меня заимствовал.
– Нет, а я тогда, что буду делать?! – изумился Мент с красным шарфом и в черной шляпе большой, а самое главное:
– С полностью открытой душой, Сирано де Бержерака.
– Надо подумать, – сказал Германн.
– Нет, я опять на подпасках не буду. Хватит.
– Может ты хочешь Скару?
– Та не, потом у метро пымают, скажут гей, чё, мне пред всеми оправдываться:
– Это когда было-то, кино давно сымали, и более того, не здесь, а в Голливуде, а там без этого вообще, далеко не улетишь, даже для борьбы с инопланетным разумом.
– Снимать будем здесь, – сказал Миша, – на натуре.
– Почему?
– Потому что на Натуре, чтобы было, как на самом деле:
– По-честному.
– Хорошо, тебя возьмем вторым составом на Лиоза, если тот, который был, долго не придет после того, как его только наполовину отправили в реанимацию.
– Где вторая иво Часть? – усомнился в подлинности события Фин, потирая, как обычно шею, в том смысле, что если вы думаете на меня – зря:
– Весь я никогда не умру – душа в финотчетах меня переживет.
И более