– По-дхарски? – удивился тот. – Начало, вроде, помню…
Он на минуту задумался, затем распевно, не торопясь, прочитал:
Ваху дхэн мариба дхори
Цхор бахсат Ранхай-гэгхэну
Эйсо энна хон-акуна
Вапалари айаримэ.
Ул Ранхай ю-лах эато
Глари басх алтэ а-квуми,
Арва-атур мгхути-цотэ.
– Только по-русски не смогу. Тебе хорошо, ты в гимназии учился!
– Да бросьте, Фрол! – решительно заявил Ухтомский. – Сможете. Пойдемте!
Они перешли в кабинет. Князь, усадив Фрола в кресло, достал из бумажных залежей чистую общую тетрадь и приготовил карандаш.
– Слышь, – не выдержал дхар, – а зачем тебе?
– А Рангайка чей предок? – усмехнулся Ухтомский. – Это будет почище родовой байки. Попробую потом стихами перевести. Размер легкий, как у «Калевалы». Давайте!
Фрол облегченно вздохнул, закрыл глаза и нерешительно начал:
– Ну… Слушай, племя серых дхаров… песню о воине… начальнике…
– Повелителе, – подсказал Ухтомский.
– Ну, повелителе Ранхае, великом сыне солнечного леса… Как там, елы? Могучем повелителе звезды и тучи…
– Красиво, – князь быстро водил карандашом по бумаге.
– Дорога… путь Ранхая вечен, его мир, война и работа…
– Деяния, – поправил Виктор, прицокнув языком.
– Деяния, – покорно повторил Фрол, – не подвластны злой ночи…
– Вот это фольклор! – удовлетворенно заметил Ухтомский, пока дхар переводил дух. – Это вам не «Гуси-лебеди»…
Когда Лунин вернулся домой, работа подходила к концу. Фрол постепенно сам вошел во вкус и время от времени прерывал русскую речь странно звучащими дхарскими словами. Ухтомский легко чертил в тетради строчку за строчкой.
– А, мемуары принца Дхарского, – понял Келюс. – Ваше дхарское высочество, как там у нас насчет ужина?
Ухтомский обещал забежать на следующий день, но так и не появился. Мик тоже пропал. Его матушка сообщила, что Михаил очень занят, причем ее тон не оставлял сомнений, что Плотников-младший действительно занялся наконец чем-то полезным.
Келюсу и Фролу это было на руку. До отъезда дхара требовалось закончить кое-какие дела.
…Вход в катакомбы, откуда их вывели омоновцы, был теперь забран густой решеткой. Массивный замок выглядел угрожающе, но Фрол, специально заехавший как-то днем взглянуть на него, лишь похмыкал и попросил у Келюса разрешения покопаться в инструментах. В свое время Лунин-старший недурно слесарил в свободное от партработы время, и дхар, быстро заполнив сумку всем необходимым, остался доволен.
Они вышли из дому поздно вечером, с полчаса бродили у Дома на Набережной, поглядывая по сторонам, но все было тихо. У решетки, загораживавшей вход, было также спокойно. Келюс стал светить фонариком, а дхар, тихонько насвистывая, занялся замком.