Языческая жестокость, но что поделаешь…
По утверждению Запесоцкой, которая якобы последней видела Позднякова, он, несмотря на предупреждение метеорологов, ошивался на трассе для фристайла. Это была заброшенная трасса к западу от «Розы ветров» и много выше по склону. Ею вот уже год никто не пользовался. Эта трасса имела дурную славу – в прошлом году именно здесь под лавиной безвозвратно исчезли двое слаломистов: муж и жена. Звягинцев хорошо помнил их. Милые люди, профессора то ли органической, то ли неорганической химии. Дома они оставили собаку – королевского пуделя, – к которой так и не вернулись. Теперь вот еще и Кирилл Поздняков, уроженец города Апатиты (Звягинцев был в Апатитах один раз в жизни, проездом, и так и не смог сказать о городе ни одного доброго слова).
Что потянуло туда Запесоцкую – понятно, она везде, как тень, бродила за своим ветреным молодым любовником. Но что заставило самого Кирилла выйти на нефункционирующую трассу, так и останется загадкой. Запесоцкая наблюдала за ним издали, чтобы лишний раз не нервировать возлюбленного, а когда пошла лавина, инстинктивно бросилась вниз и в сторону: трах трахом, а о собственной жизни тоже подумать не мешает. И когда Запесоцкая увидела вместо трассы девственно-чистый снег, она поняла, что спасти Кирилла может только немедленное вмешательство спасателей. Но следом за первой лавиной прошла вторая, и шансы Кирилла свелись к нулю. Науськиваемые Натальей Владиленовной спасатели проутюжили трассу вдоль и поперек, но так ничего и не нашли.
Очкастая дьяволица утверждала, что видела рядом с Кириллом какого-то лыжника, но и его тело обнаружено не было.
«Дохлый номер, – сказал сам себе Пал Палыч, – сливайте воду». Багаж Позднякова надо упаковывать и отправлять в Карелию, по последнему месту жительства.
Громко сморкаясь и тихо матерясь, Звягинцев натянул на себя мятый костюм, пристроил к подбородкам измочаленный галстук (секьюрити, что поделаешь, нужно соответствовать) и в который раз подумал, что его распирает, как на дрожжах: воротничок на шее не сходится и пуговицы на брюках застегиваются с трудом.
«Куда же меня тащит, мать твою, – в который раз подумал Звягинцев, с отвращением глядя в зеркало. – Прав Васька, нужно заняться этими гребаными лыжами, авось похудею…» Но это были только благие пожелания: за два года, проведенные на горнолыжном курорте, он даже близко к ним не подходил. А красивый спуск по слаломной трассе с отрогов виделся ему только в ночных кошмарах, приправленных радикулитом.
И, как обычно надев вместо горнолыжного костюма плащ-пальто на ватине и шляпу с заломленными полями (Вася считал ее неотъемлемым атрибутом частного детектива, и она приводила его в восторг), Звягинцев покинул свой номер.
В домике спасателей Звягинцеву долго не открывали.
Но чутье старого мента подсказывало ему, что за дверью кто-то схоронился. Пал Палыч даже догадывался,