Высказывание Сенопузенко произвело на экипаж ошеломляющее впечатление. В лётчиках мгновенно вспыхнуло чувство отвращения к шутнику. Видели они себя победителями реальной опасности, а оказалось, что над ними просто посмеялся какой-то негодяй, заставив выложиться по полной программе, как клоунов. Такого оскорбления снести было невозможно, и, пока в головах ошеломлённых авиаторов только собирались в кучу мысли, майор Дубов, приняв решение страшное, к Сенопузенко подошёл. Взял его одной рукой за шею, а другой за жопу да так и понёс в гараж к себе, как мышонка, с ярко выраженной брезгливостью. Там, закрыв за собой дверь на засов, зажал он голову несчастного капитана между колен, а двумя свободными руками кусок парашютного фала взял и петлю из него сделал. Затем хладнокровно и без раздумий командир корабля гвардии майор Дубов повесил гвардии капитана Сенопузенко на перекрытии новом – на рельсе, ночью экипажем его украденном.
Что в гараже происходило, видеть было нельзя. Не кинулся туда никто, так как опешили все и стояли как заколдованные. Дубов же тем временем вышел, заглянул ещё раз в гараж и затем дверь запер. На неё он повесил громадный, нестандартный замочище, который владельцу под стать был, и после сказал спокойно:
– Ребята, идите домой, отдыхайте, – и ушёл.
Дубов, хотя и был в запарке, но прекрасно сознавал, что за повешенного техника светит не только конец нормальной жизни, но и трибунал, и тюрьма; но по-другому он поступить не мог.
«Пусть тюрьма. Но как после ребятам в глаза смотреть, коли по-другому сделать? Ведь как они меня уважают! Как отработали чётко! Пусть помнят про своего командира. В их глазах лишь таким образом я человеком смогу остаться!» – так грустно размышляя, Дубов шагал домой.
А оторопевший экипаж наконец вышел из оцепенения. Лётчики поняли, что командир сотворил что-то страшное, скорее всего, просто убил соседа, и потому их дико потянуло в гараж, чтобы, если ещё жив Сенопузенко, помочь ему. Но как? Самодельный замочек на гараже можно было сбить только из пушки. Поэтому экипаж пошёл по более реальному пути.
– Мужики, ломай ворота! – неистово заорал правый лётчик Бревнов.
Так же оперативно бревно нашли и принялись таранить деревянную, обитую железом дверь. На тринадцатом ударе она поддалась, и ватага в гараж влетела. Лётчик Бревнов, узрев висящего Сенопузенко, моментально отчекрыжил верёвку авиационным ножом, и Иван в руки коллег упал. Бездыханное тело вынесли, положили под посаженное дерево и стали, кто как мог, приводить его в чувство.
В экипаже майора Дубова никто не умел, как следует, искусственное дыхание делать, но всем очень хотелось вернуть капитана к жизни, дабы командира своего горячего от неминуемой каталажки спасти.
Видимо, Всевышний услышал их. Гвардии капитан Сенопузенко Иван Иванович жив остался. Он открыл глаза, пришёл немного в себя, встал и домой пошёл.
Жаба не давила. На душе было легко и прекрасно, а чувство какой-то особенно приятной удовлетворённости