– Ну да, ну да. Убить шефа она не собиралась. Ей действительно надо было выбить его из предвыборного седла, инда он в избирательном забеге не участвовал. И что Георгий Германович?
С прытью норовистого скакуна взять очередной искусственный барьер Пекшин непочтительно заржал в трубку:
– Жив, здоров! Нанял нового секретаря – жену потомственного дерябинского либерала Мошкина Игоря Антоновича, классово близкого ему элемента. Тот в местной газете «Особый путь» служит. Кстати, Мария Сергеевна и обнаружила нишу для какого-то прибора в разломанной груди гипсовой вакханки при любовном проведении по ней тряпочкой. Похотливый бюстик мэр зачем-то под рабочим столом держал.
Пренебрежение в интонации голоса опера выдало в нём идеологического соратника Петра Ефимовича. Он начисто забыл о блуждающем неизвестно где пластическом хирурге и севшим на полтона голосом приглушённо поинтересовался:
– А записывающее устройство где?
Умудрённый правоохранительным опытом Тин Тиныч прижал к расплывшимся в улыбке губам мембрану телефонного аппарата и со знанием дела щедро поделился догадкой:
– У Татьяны Петровны, вестимо. Логично?
Следователь прокураты положил трубку на рычаг и предался тягостным размышлениям о судьбе дерябинского люда. Однажды народ уже попал в сладкоречивую паутину бывшего правителя города Корнея Петровича Придорожного. Тот был избран на волне либерального брожения в умах, когда стольный град мамоне покорился. Градоначальник был из местных, всеми любим и почитаем за стремление облегчить народную жизнь и богобоязненную честность. Но муж сей повторил судьбу принявшего испанских конкистадоров за посланцев бога с белой бородой и с радостью подчинившего им своё племя вождя ацтеков Монтесумы II.
А они были нацией высококультурной: вели свой календарь, составляли исторические хроники и имели своё представление о мире. Когда же ацтеки восстали, то по приказу испанцев вождь обратился к соплеменникам с умиротворяющей речью. И тут же был побиваем камнями и несколько дней спустя испустил дух от ран. Почти также закончил и бывший хозяин города, не избегнув летального исхода.
Пётр Ефимович провёл ладонью по разгорячённому лбу, бросил пронизывающий взгляд на томик Уголовного кодекса РФ на столе и задался риторическим вопросом: откуда в его голове подобные сравнения? Он знать не знал никаких ацтеков, а тем паче вождя оных. Однако мысли продолжили свой спринтерский бег.
Этой предвыборной весной в раздрызганом дерябинском сознании плоть и душа сошлись в кровопролитной битве. Отсиживаться в окопах смерти подобно, а в атаку идти страшно: не оказаться бы в положении торгующей своими прелестями гарной дивчины за забором. Старательно отведя взгляд от колыхнувшейся будёновки на стене, Пётр Ефимович стремительно оставил своё рабочее место.
Тем