Аркадий Дмитриевич замолк, погрузился в созерцание своей коленки и по-старчески надломленным голосом пояснил:
– Дачи от русского слова «давать» появились ещё в петровские времена – Петр I раздавал оные как знак особой благосклонности. В советские годы личный клочок земли разъедал коллективистское сознание мирян, яко соляная кислота живую плоть. Пуповинная связь дерябинцев с личным огородом года от года крепчала, и резать её во имя призрачной победы коммунизма они не торопились. Да и в благодатные годы застоя идеология играла роль костыля для поддержания дряхлеющего государственного тела. Вот народ и позволил разрушить страну Советов под нажимом отожравшихся элит и под радостные крики заокеанских клик. Ибо не ведал, что творил…
Тело Безвольного выгнулось в знак протеста против наветов на англосаксов и тут же обмякло. Он-то как раз считал, что красная империя рухнула естественным путём без вмешательства враждебных сил. Аркадий Дмитриевич с трудом разлепил отяжелевшие глазные веки, с удивлением оглянулся вокруг и монотонно «осыпался» пожелтевшими осенними листьями:
– Когда городская казна скукожилась, градоначальник вознамерился поднять дачные сборы до неподъёмных для народа размеров. И Георгий Германович наглядно увидел народное недовольство из инсталляций на асфальте. То пучками петрушки выложат букву «г» в кубе перед его домом, то соорудят кучу из картошки перед крыльцом мэра. Все эти акты растительного неповиновения мне хорошо известны и я ощутил себя двугорбым верблюдом.
Начальник отдела по социальной политике попытался изобразить из себя жующего колючки странника пустыни и выплюнул на пол по чужой воле забредшее в голову сравнение:
– Подобно французскому мыслителю восемнадцатого века Жану Мелье. Будучи священником, он создал последовательное материалистическое учение в книге «Завещание». И покончил с собой, тяготясь противоречащим его убеждениям обязанностям. Есть такая версия.
Он горестно всхлипнул и сгорбился. Захар Тимофеевич придвинул кресло вплотную к Аркадию Дмитриевичу, поощрительно стукнув его по напрягшейся спине кулаком и как бы вытряхивая монетки из копилки. И тот «просыпался» денежным дождём на журнальный столик:
– Вновь занять пост градоначальника у Гарманюка столько же шансов, как и у библейского богатея пролезть в игольное ушко. Это с одной стороны. С другой – политые яйцами и измазанные тортовым кремом либералы ещё дальше от победы, чем бегущие через Березино наполеоновские войска. По материальным соображениям