– Люба, ты где? – спросила гештальт-мастер Марина. – Такое ощущение, что ты все еще отсутствуешь.
«Почуяла».
– Я тут.
Как и Марина, она тоже рано или поздно станет мастером. А для начала расскажет свою историю про червяка. Хотя можно было бы попытаться сочинить и совсем другую… И не на терапии, а где-нибудь у моря… под солнцем… и не одной… Можно или нельзя? Ждать нет больше сил. Зато сейчас, здесь, в этом классе, вместе со всеми, здесь, где на «горячем стуле» замерла эта монашка, можно получить… Получить хотя бы это, пусть искусственное, но зато профессиональное… Если и не наслаждение, то хоть все же – удовлетворение.
Вот она, уже раздетая, жалкая… Можно… нет нельзя… нет можно… нет, еще нельзя… нет, уже можно.
– А сейчас, как сейчас? – незаметно дыша в такт с девушкой, спросила гештальт-мастер.
– Холодно, – жалко поежилась Ирина.
– А сейчас? – доброжелательно улыбнулась.
– Теплеет.
– Прислушайся к своему телу, к своему дыханию. Как там?
– Давит.
– Где?
Девушка помедлила и показала на живот.
– Вот здесь.
– Что это? – вкрадчиво спросила терапевт. – Что давит или, может быть, кто это давит?
– Я… не могу.
– Не бойся… Иди, иди туда, Ира… Иди в свою боль, не бойся, сейчас можно.
– Я…
– Не бойся. Стань ей, стань… Что ты видишь или что ты слышишь?
Девушка опустила голову. И вдруг, тихо и покорно сказала, вновь поднимая лицо, с каким-то невыразимым ужасом в глазах, даже не сказала, а выдохнула:
– Это они.
– Кто они?
– Они…
– Кто? – властно повторила психотерапевт.
Вот она, эта пауза. Говорить или не говорить, признаваться или не признаваться, отдавать, высвечивая свое падение, обнажая свое уродство, делая его зримым, предавая себя, или по-прежнему оставаться невидимым в своей мучительной тайне…
– Братья.
– Они унижали тебя?
Она заплакала.
– Да.
– Как?
– Они… раздевали меня… и… нет… Нет.
Девушка попыталась закрыть руками лицо, но психотерапевт осторожно взяла ее за запястье и отвела, словно бы обнажая и сейчас.
– Ну давай вместе… давай осторожно. Не бойся, здесь же все как бы не люди… Не мужчины… Не женщины… Здесь же группа… Так что… что твои братья с тобой… делали?
– Они…