– Я надену сама. Ты не возражаешь?
Он невинно кивнул. Она как-то странно, как ему показалось – стыдливо, разорвала фольгу, достала и зачем-то послюнявила.
– Ты, что, в первый раз?
– Нет, это примета.
– Что еще за примета? – усмехнулся Евгений.
Она помедлила.
– Я тебе потом скажу.
Взяла его член и стала аккуратно накатывать латекс кондома, пока не раскатала совсем. Осторожно расправила волосинки.
Он не любил презервативы. Но ведь все вокруг кишит болезнями. Весь мир – сплошная зараза, с которой надо поддерживать равновесие. Они не трогают тебя, а ты их. Или все-таки хочешь попробовать? Как будто за этим касанием из бездны засветится странный свет…
Но ведь однажды он уже ходил сдавать анализы в Габричевского. Навстречу по улице почему-то часто попадались старухи и он боялся, что и в кабинете его встретит одна из них. Старуха-смерть встретит его в кабинете и возьмет пробы из его священного мочеиспускательного канала. Но когда открылась дверь, он увидел очень красивую молодую женщину с поразительно бледным лицом. Она подчеркнуто вежливо и доброжелательно его опросила. Он также вежливо, с интеллектуальным оттенком, ей все рассказал. Как будто бы это был коллоквиум по средневековой стилистике. Этот его абстрактный монолог об абстрактном кризисе. Она вежливо поддерживала разговор, мягко переводя его на инфляцию, он почувствовал себя на своем коньке, хотел было уже рассказать про «форекс» и вдруг заметил у нее на столе роман Каннингема «Часы». Тогда он почему-то спросил, не боится ли она читать эту книгу и что она думает о миссис Деллоуэй? Она не ответила, он почувствовал себя идиотом, не признаваясь себе, что эта женщина-доктор с бледным красивым лицом нравится ему все больше и больше. А она уже одевала белые резиновые перчатки, и наконец сказала, отвечая на его вопрос, что однополая любовь это прежде всего любовь к самому себе. И теперь ее руки уже держали две пробирки с двумя длинными спицами, острые концы которых были упрятаны в мягкие тампоны – тонкий и толстый. Он попробовал возразить, что Деллоуэй все же любила мужчину, но женщина-доктор уже приглашала его жестом за ширму, где стояло, раскинув свои клешни, блестящее гинекологическое кресло. «Нет-нет, – вежливо усмехнулась она. – Просто приспустите белье». Он пробормотал нечто нечленораздельное. «Давайте», – вздохнула она и длинными красивыми пальцами аккуратно взяла головку его члена.
И ввела… Эту первую спицу. Тонкий тампон. Боль была резкая, разрывающая, как будто «нарезали резьбу». Он чуть не закричал. «Ну-ну», – ласково сказала женщина-доктор…
– Э-ээ, куда ты улетел? – засмеялась проститутка.
Латекс сморщился и обвис.
– Ненавижу презервативы.
– Расслабься. Ты, по-моему, слишком серьезно ко всему относишься.
– С чего ты взяла?
– Иди сюда, – она неожиданно стянула кондом. –