– Я хочу, чтобы ты прежде всего поел. Или предпочитаешь сражаться на голодный желудок?
В темно-лиловых глазах легкой тенью скользнуло удивление.
– Ты предлагаешь просто поесть?
– Я не предлагаю. Я настаиваю! Учти, нас никто ждать не станет, сожрут все за милую душу!
Он колебался, и я нанес завершающий удар:
– А завтра, только, умоляю, не на рассвете – слишком холодно, – мы с тобой займемся делами. Плотно перекусив и хорошенько выспавшись. Против такого развития событий не возражаешь?
Губы эльфа дрогнули, но я так и не дождался ответа. Листоухий кивнул – не мне, а, скорее, самому себе – и проследовал в предложенном направлении.
Разумеется, посуду мыл я. И не только потому, что последним пришел на кухню: можно подумать, были другие кандидаты!
Ужин прошел в молчании, зато быстро. Эльф, закончив со своей порцией, спросил у доктора, где можно расположиться на ночлег, на что Гизариус пробормотал что-то вроде: «Дом в вашем распоряжении…» Дядю Гиззи мне было искренне жаль: не каждый день к тебе на двор ступает нога листоухого. А если сразу двух… Тут и у человека, начисто лишенного веры в чудеса, голова начнет пошаливать.
Мин проглотила от силы пять кусочков рыбы, заявив, что не голодна. Слышать такие слова из уст изрядно потрудившейся воительницы было странно, но я подавил удивление, старающееся пробиться на свет в виде шуточек и ехидных расспросов. Ну не хочет есть – и ладно. Мне больше достанется…
Впрочем, я и сам съел рыбы ровно столько, сколько хватило для притупления голода. Если завтра мне предстоит поединок, негоже набивать желудок под завязку… Эльфийка тоже ела плохо и большей частью смотрела на меня, а не в тарелку. Я даже пожалел, что сел напротив, – надо было улизнуть на другой конец стола и наслаждаться одиночеством.
Когда рыба и грязная посуда закончились, в кухне остались только я и эльфийка, причем бирюзовый взгляд красноречиво намекал на необходимость обстоятельной и долгой беседы. Что ж, поговорим…
Я налил в кружки немного осеннего эля и вернулся за стол. Женщина пригубила предложенный мной напиток, покатала приторную горечь на языке и спросила:
– Зачем ты влез в чужие дела?
– Чужие? – Я притворно оскорбился. – Помнится, вы нарекли меня своим resayi… Это ли не причина принимать участие в вашей судьбе?
– Ты настолько глуп или настолько хитер? – сузила глаза эльфийка. – Судя по твоим действиям, ты прекрасно осведомлен о смысле «чистого поединка» и о его возможных последствиях… Тогда – почему? Надеешься устоять против чистокровного эльфа?
– Не надеюсь, – признался я. – Но как-то не хотелось позволять ему…
– Обижать беременную