Вдруг яркая оранжевая вспышка озарила колодец, и там, у дна его, запылал, жирно коптя чёрным густым дымом, поднимающимся вверх по колодцу кучерявыми клубами, смолянистый, будто из средневековья, факел.
Чадящее пламя, переливаясь оранжевыми всполохами, заплясало в завораживающем танце. Отсветы его озарили влажные стены колодца.
Я различил внизу небольшую дверь, из которой выглядывал старик.
Колодец был действительно глубок. Под дверцей внизу ещё на несколько метров вниз три вниз шла его стена.
Я рассмотрел, что дверь снизу защищена выступающей в колодец полукруглой решёткой из толстых прутьев, а на самом дне происходит какое-то кишащее движение. Мне показалось, я слышу плеск воды, доносящийся оттуда.
Вдруг дверца внизу с лязгом закрылась, снова воцарился мрак и тишина.
Я тут же вскочил на ноги, двинулся в темноте наощупь по стене и вскоре снова наткнулся на порог какой-то двери. Наученный горьким опытом, я присел на корточки и ощупал пространство за нею. Пальцы мои ощутили поверхность деревянного пола.
Вокруг были стеллажи, плотно заставленные книгами. В узкие проходы между ними едва можно было протиснуться, и их было здесь очень много, словно в библиотеке.
Другого выхода из этого помещения я не нашёл и вскоре снова оказался у двери.
Проём её осветил огонёк керосиновой лампы. Я выскочил в коридор и бросился наутёк, снова не разбирая дороги, что-то роняя и опрокидывая на своём пути, несколько раз больно ударившись обо что-то, вылетел на лестницу, ведущую куда-то вниз, кубарем скатился по ней и растянулся в полный рост.
«Собственно, чего это я удираю от какого-то старикашки?» – пришла в голову трезвая мысль.
Я встал, отряхнулся и пошёл навстречу тусклому огоньку керосиновой лампы.
Хозяин дома не ожидал, что встретится со мной, и, наткнувшись на меня у лестницы, вздрогнул от неожиданности.
– Кажется, я не переживу сегодняшней ночи, – произнёс он, хватаясь за сердце, – ты меня так напугал….
Он тяжело вздохнул, а я ответил:
– Я был напуган гораздо больше.
– Но чем? – удивился старик. – Чего ты так испугался?!.. Почему вдруг бросился удирать?
Я смутился:
– В самом деле, не могу понять. Стало вдруг страшно и всё. Бывает же такое?!
– Бывает, бывает, – согласился старик. – Уж не знаю, каким чудом ты, вообще, жив остался. Здесь столько опасностей. …
Он развернулся и побрёл прочь.
Мы прошли мимо двери, ведущей в колодец, куда я чуть не угодил, и, преодолев бумажный завал, устроенный мною, вернулись в комнату, где пили кофе.
Старик предложил мне сесть за стол. Голос его был надломленный и усталый. Я был поражён такой перемене. Он стал совсем старым, дремучим старцем.
– Так чего же вы побежали-с, молодой человек? – спросил он, прищурившись, но я не ответил. – Смею вас заверить,