В лагере был тихий час, когда они добрались туда на пригородном автобусе. Ветошкин отправил брата к начальнику, а сам пошел к Гале, во второй отряд. Она сидела с книгой в шезлонге, на нее набегала дырявая тень березы, потому что поверху дул ветерок. Странно выглядела эта береза среди сосен. Двери корпуса были раскрыты, и Галя, подняв голову, вслушивалась с нарушения распорядка дня.
– Ветошкин! – сказала она радостно.
– Тс-с, – сказал он, подходя на цыпочках. Затем неожиданно наклонился и поцеловал ее.
– Ты обезумел, – сказала она, несильно толкнув его в грудь. – Нас же увидят.
– А я с братом, – сказал Ветошкин, присаживаясь на корточки. – Во жатым будет.
– Пионерлагерь имени братьев Ветошкиных.
– Крольчатник памяти волейболиста Ветошкина.
– Ой, бе-едный! – Галя провела пальцами по его щеке.
– Мне приятна эта ласка.
– Спортивный мир скорбит.
– Ты не поняла.
– Прости. Я не хотела.
Ветошкин вздохнул.
– Это шелуха все, – сказал он, вставая. – Главное – ты, лето, дети, кросс. И хорошая разминка.
Брат оказался хорошим спаррингом. Ветошкину подумалось даже, что он в его годы играл не лучше, и что через год можно будет рекомендовать его Крюкову. Брат хлестко и точно бил, и пас всегда был нужной высоты. И в защите он играл мягко. Правда, он был еще угловат и, складываясь навстречу мячу, доставал его в последний момент, но доставал удачно. Ветошкин не щадил брата, и после часа тренировки тот дымился от пота.
Два раза в неделю они бегали в поселок играть у сетки. Там их уже ждали, и у волейбольной площадки скапливалось население. Галя называла их летучими пижонами, страдала от ветошкинского эгоизма и каждое утро клялась целиком посвятить себя педагогике. Но она отдавала себе отчет в том, что дисциплина и лагерная активность отряда зависят не только от ее красивых глаз и воспитательных талантов, а и оттого, что она Не веста Ветошкина, Подруга Спортсмена. Это было унизительно – что она подчеркивала, но и приятно – что она старалась превратить в то же унижение. Она не могла не согласиться: как педагог Ветошкин – крупная личность. На следующий день после приезда с десяток его активистов из старших отрядов развесили по лагерю афиши, и спортивная жизнь закипела. Сам Ветошкин ни во что, казалось бы, не вмешивался, и даже утреннюю зарядку проводил вместо него один из активистов – в виде премии. Галя пыталась составить конкуренцию спортивному психозу, но все ее культурные мероприятия проходили вяло. Она и это ставила в вину Ветошкину. И, шагая вечером после отбоя на свидание с ним, думала об этой и других неразрешимых проблемах, как вдруг останавливалась среди сосен, – в темноте пела