– Поехали, – сказал он.
– Будем билеты сдавать? – деловито сказала жена.
– Не надо. Сделаем остановку в Тихорецке.
– Хорошо, – согласилась жена.
Лев Алексеевич внимательно посмотрел на нее.
– Не хочешь ехать? – спросил он.
– Что значит – не хочешь? Надо, – ответила она.
– Если не хочешь, не поедем, – сказал он.
– Мы же решили.
– Это я решил. А ты сама хочешь ехать?
– Но мы же решили!
Она смотрела ему прямо в глаза.
– Хорошо, – сказал он и не удержался: – Смотри, без нытья.
– Разве я когда-нибудь ною?
– Вот и подозрительно, что не ноешь.
Жена пожала плечами и ничего не ответила.
В станицу они приехали ночью. Вокзал был новый. И он, и маленькая площадь с крытым павильоном на автобусной остановке были чужими. Вот только пирамидальные тополя что-то напоминали Льву Алексеевичу. Когда же он отошел от вокзала метров на двести, то остановился и принюхался. Знакомый сладкий запах также вспомнился. Пахло степью, какими-то травами, чем еще? Запах взволновал его.
«А что? – подумал он. – Может, живы».
До этой минуты он не верил во встречу.
Было два часа ночи. Лев Алексеевич вернулся на вокзал. Жена сидела на скамье, положив голову на свернутый плащ.
– Нет такси? – спросила она, не открывая глаз.
– Какое тут такси? Свет только на центральной улице… Это у них «порядки» называются, – вдруг вспомнил Лев Алексеевич.
– Да уж, порядки.
– Улицы у них называются «порядками». Или не улицы, а кварталы. Не помню… А ты знаешь, здесь они долго живут. Лет до девяноста.
– На фруктах.
– Вот. Еще вспомнил – жердёла. Это абрикос. Муляка. Это… тина, что ли?
Жена промолчала.
– Что, Лида, тяжело? – спросил Лев Алексеевич. Он растрогался от воспоминаний и пристально посмотрел в ее лицо.
– Нет, ничего, – она открыла глаза. – Ты и адреса не знаешь?
– Недалеко от рынка. Между мостом и рынком. Там такая низинка, в луже утки плавали и горячая-горячая пыль на дороге… между пальцев обволакивала…
– Что ты ей скажешь?
– Ей?.. Нет, Лида, одинокие старики друг без друга не живут…
Лев Алексеевич встал и глубоко вздохнул.
– Что же это мы так все растеряли? – сказал он. – В пятьдесят лет начинаешь родственников искать… А в газетах? «Ищу брата. В сорок первом получили последнее письмо». Понимаешь? Почему никто не напишет «ищу брата с сорок первого года»?.. Закопошились.
– Перед концом света.
– Конец света уже был, Лидок, – Лев Алексеевич сел. –