Не торопился включать устройство. В любом случае нажму кнопку включения не раньше, чем сделаю пять глотков. Отто оказал мне медвежью услугу: заверил, что в деле всё чисто. Теперь не мог настроиться на работу, осознавая, что так и есть, и я потрачу время впустую.
Пройдя кофейный Рубикон, отставил чашку, нажал кнопку на компьютере, а сам полез за дневниками. Четыре тетради разного цвета, подписанные ровным, округлым почерком, странно смотрелись на моём столе. Дело даже не в цветастости обложек, а в самом почерке. На какой-то миг сложилось впечатление, что меня окунули в прежнюю жизнь и я снова глава семьи, а не свободный мужчина и отец девочки-подростка.
Эмма часто работала на своём компьютере, сидя за моим столом и отодвинув монитор, чтобы уместилось её устройство. Но если «ноут» она забирала к себе в комнату, то тетради с заданиями часто оставались лежать на столе забытыми. Любые увещевания о том, что нужно соблюдать порядок, реакции у дочери не вызывали. Она часто бросала мне:
– Ну, пап… – собирала тетради, разворачивалась и уходила к себе.
Пока загружался процессор, я открыл первый дневник и прочёл:
«1 апреля. 11:55
…Никогда не сочиняла записей в дневник, но решила попробовать. Мне посоветовала это сделать Роза Шульц, мать Эдварда…»
Эдвард Шульц. Снова это имя! И ведь я читал в материалах собранного на него досье, что у него мама весьма известный психолог. Вероятнее всего, девушка каким-то образом там и познакомилась с красавчиком-компьютерщиком. Пришла на приём к матери, и всё срослось.
Я снова обратился к тетради:
«1 апреля, 12:40
…Понимаю, что выгляжу полной идиоткой, но мне очень захотелось быть ближе к Эдварду, потому и обратилась к его матери, хотя мне это и ни к чему. Мне трудно назвать чувство, вызванное Эдвардом, любовью, скорее – азарт. Дневник, (странно себя чувствую, обращаясь к тетради и пустым строчкам), если я объясню всё, то ты сумеешь меня понять, зачем я на такое решилась…»
«1 апреля, 18:50
…Дело в простом интересе к красивому мужчине. Я понимаю, что новая персона в нашем довольно узком светском кругу всегда вызывает заинтересованность, но у Эдварда лицо слишком красивое, чтобы не вызывать повышенный интерес…»
Любопытно даже, а девица так специально написала? Если предположить, что дневник может прочесть Роза Шульц, то непонятно, каким образом она отреагирует.
Провокаторша.
Рингтон мобильника прервал размышления. Я взял трубку и прочитал напоминание. Оказалось, я должен позвонить Монтсеррат, переговорить с ней. Напоминание появилось после звонка секретаря шефини, Анхелиты, с предупреждением о переговорах по поводу присланных мне курьером дневников Анны Вольф.
Анхелита.
Вспомнилось милое личико девушки, тяжёлые кудряшки волос, стянутые в «конский хвост». Такая она юная, свежая, чистая, что хотелось притронуться