– А вы знаете, самые лучшие подруги получаются именно из мужчин, – заметил он им вдогонку.
– В другой раз, сестренка.
Взявшись за руки, обе прошествовали в коридор.
В холле было уже шумно: резались в бильярд и нарды. Главной обсуждаемой темой являлось прибытие московской съемочной группы. Дескать, её появление наконец-то взбудоражит тутошнюю скукотищу. Интересно, если тутошнее времяпрепровождение – скукотища, то как же должно выглядеть увеселение? Разгулом, дебошем?
Поднялись к Татьяниному номеру. В «Салаире» она занимала 11-ый полулюкс, правда принимать джакузи ходила в отель по соседству.
У неё Настя, сев на диван, взяла в руки по глянцевому журналу и изображая ими порхание, пропела:
– Улетел, улетел мой благоверный, горюшко-то какое, кто же меня теперь обогреет?!
– Язвишь или радуешься, не пойму, – нехорошо как-то ответила Татьяна. Настроение её переменилось, она принялась ходить, подергивая губами.
– Зачем мне над тобой язвить? А пошутить сам бог велел. Видела бы ты себя со стороны: так и хотелось конфетку дать да по головке погладить.
– Слушай, у тебя выпить есть?
– В буфете не держим, но могу стащить в кабинете из бара.
– Ладно, обойдусь!
– Эх, мой бы ещё куда уехал, мы б тогда с тобой… – Настя сладостно зажмурилась.
– Адюльтер, что ли, хочешь закрутить?
– Если честно, иногда хочется, но это всегда подождет. Я о другом. Ты представь, что твой Андрей Валентинович сейчас здесь – отпустил бы он нас вдвоем на лыжах за Ямантау?
– Что за ерунда!
– Вот и мой бы не отпустил.
– А зачем нам на лыжах за Ямантау? – Татьяна осторожно присела рядом на диван.
– Знаю, не поверишь. Где-то недалеко отсюда нашли лесорубы заброшенный скит. Язычники там жили, ещё при царе. Жили-жили да и померли, наверное. Избы так и стоят в тайге по сей день. А в одной никогда не жили, в ней ни печки, ни утвари нет. Обряды, говорят, в ней творили. Чучелка будто бы там соломенная лежит. Одна нога у неё человеческая, другая – звериная лапа…
Татьяна слушала, сглатывая горечь. Она поняла, для чего Настя это рассказывает: пришла подруга с каким-то несчастьем, по глазам видно, что с несчастьем, да таким… аж до горловины души поднявшимся. Вот и тараторит не пойми что, чтобы хоть немного осадить его, разбавить его крепость.
Татьяна легонько коснулась её руки.
– Давай потом об этом, а?
– Самое интересное, – отмахнулась Настя. – Оказалось, что в обрядовый дом кто-то приходит. Чучелку перетаскивает то в один угол, то в другой…
– Потом! – взмолилась Татьяна. Она прижимала к груди пластиковый конверт, который чуть не со слезами ей вручила. – Час назад получила по электронной почте.
– От кого?
– От человечка своего. Есть у меня в администрации холдинга, прикормленный.
– Стукач?
– Осведомитель.