место
в котором людям было
очень тесно
под яблоней стоял и видел небо
прикусывает корочку от хлеба
(2009)
«на то смиренный человек клюёт ранетки с мертвых яблонь…»
на то смиренный человек клюёт ранетки с мертвых яблонь
засматриваясь в водный крест и в прорубь
перечёркнут за день
он пересматривал себя – пока за мышь возилась вьюга
метель себя переждала и переплавила
испуга
предвосхищенье – он входил под своды теплых снегопадов —
чужой еврей – степной калмык —
и большего уже не надо
на то смиренный человек пересчитал свои убытки
и Бог смотрел из всех прорех – как ленин
в первомай с открытки
он пересматривал своё: хозяйство темные дороги
никчемное но ремесло ранетки
высохшие ноги
он перемалывал себя переменял себя и льдины
вдоль чёрных яблонь и пруда
горелой глины
на то смиренный человек клевал свои прорехи богу
и холод говорил как смех но
по другому
нельзя и всходит из воды как сталь сквозь овны
всё тот же точный человек
ранету кровный
(2009)
«ты не умея лгать я не имея правды…»
ты не умея лгать я не имея правды
стояще в пустоте не стоишь но всё чаще
входыще через твердь взлетая через воды
мы проницаем смерть рекуя от свободы
среди знакомых блюд блядей первопечатной
где отменен трамвай подземными путями
покурим это друг из общей самокрутки
набитой беломором и мертвыми друзьями
крутые берега кыштымской хиросимы
нас вспоминают кругом и призывают кости
и кости прорастают из земляного мяса
и звонят панихиды как веселяци гости
на берега этила выходят графоманы
и пьёт нас алкоголик простимый и простёртый
а костяные птицы перешивают раны
и покидают е-бург потомственные Лоты
ты не умея правды я не имея молча
стояще в пустоте и в камне коим смерить
нам удается смертность подземного трамвая
ни живы и ни смертны что стоит только верить
(2009)
Семейная ретроспектива
им и было то лет ничего
в магазин заходили как дети
мир пузыристый словно стекло
видел нас в переломленном свете
в этом вывихе черных окон
и с этиловым галстуком в горле
нам и было то лет от того
что повидился ангел в зазоре
и летящий навстречу мне снег
по хрусталику окситоцина
обещал внутривенный и смех
обнимал переломами сына
говори же со мной говори
мать с отцом там остались иные
только свет остается как свет
даже если