– Но я помню себя всю, кроме детства, – возразила Тавни. – И я ничего не творила такого, чтобы теперь исправлять…
– Я сейчас больше говорил про Стормару, а не про тебя. Да, ты была ребенком, вы оба с братом. Натворили не вы, а с вами. Вы ведь оба ничего не помните, но хотите вспомнить, от чего Стормара вас так трепетно и злобно опекает.
Тавни почувствовала, как внутри разливается холодная пустота. Он читал ее, как открытую книгу – так говорят только о вещах, которые хорошенько изучили, в которых нет сомнения. Он не блефовал, говоря, что знает о Стормаре… Вот, почему убегавший от себя Стормара так заскулил от гнева и страха, как Мирч во время грозы: Гриф что-то – или все? – знал…
– Что же мне делать? Я же не смогу убежать отсюда… Наверное, я просто глупая, но у меня правда нет никаких идей.
– Я тебя ни к чему не подбиваю, милая Тавни, – улыбнулся Гриф. – Я не такой, как думает Стормара. Я целиком и полностью на стороне мира и любви между всеми. Впрочем…
Он сделал едва уловимое движение в сторону Урхаса, и птица пронзительно вскрикнула почти человеческим голосом, а Гриф протянул гостье только что вырванное их его хвоста длинное перо.
– Не знаю, как этот трюк работает, но работает точно. Окуни перо в воду или что угодно еще – и тот, кто ее выпьет, поведет себя совершенно неожиданным образом.
– Это каким же?
– Всегда по-разному, – развеселился Гриф. – Но если говорить примитивно – заставляет вывалить человека все, что у него лежит на душе. И это необязательно будут слова, так что не советую опробовать его на тех, кто может повести себя непредсказуемо, хе-хе…
– Всего лишь окунуть перо? Звучит, как какой-то фокус.
Гриф расхохотался. Такого чистого, заливистого смеха Тавни уже давно ни от кого не слышала.
– Этому вы друг друга и учите на этом Острове, милая Тавни, – ласково сказал он, – верить только тому, что вы можете объяснить. Знаешь, куда стало пропадать волшебство, в котором еще когда я был маленьким, никто не сомневался? Его выгнала наука. И умники, что учали вас с братом в школе. Кеслан Дуор при всем его дружелюбии. И даже Стормара, который просто боится отпустить вас, хотя пора бы… Как только волшебство понимает, что его изучают и пытаются объяснить, оно обижается и спешит скрыться с глаз долой. Не пытайся все объяснить. Просто поверь. В конце концов, ты живешь на плавучем острове, и только богам понятно, почему ему вздумалось плавать.
Нечто разлеглось на пустых прилавках и большим лиловым языком вылизывало все, все пахло едой. Оно уже потеряло терпение и вело себя совершенно нетактично: раздраженно рычало, капризно отмахивалось от яблок и картофелин и огрызалось на тех, кто набирался безрассудной смелости подойти