– Правильно говоришь. И что нам мешает?
– А ни-че-го не ме-ша-ет, – ехидно протянул Гуря. – Тебя, например, как зовут?
Плечи чужого снова пришли в волнообразное движение. Склонив на бок голову и слегка прищурив правый глаз, он ответил вопросом на вопрос:
– А как бы ты меня назвал?
Гуря замешкался и более внимательно, в упор, начал рассматривать загадочного собеседника. Шнур, раскрыв рот и слегка выпучив глаза, уставился на своего кореша.
– Вот как назовешь, так потом и звать будешь. Лады? – почувствовав затянувшуюся паузу и желая закончить процедуру знакомства, тут же предложил чужой, но уже больше тоном, с которым аборигенам захотелось согласиться.
Гуря сразу почувствовал это. Какое-то время он еще что-то соображал, не то с хитрецой, не то с растерянностью поочередно поглядывая на незнакомца и своего друга, а затем попытался рассуждать вслух:
– Ну, ты такой здоровенный… Что еще… Нет, ну, правда, настоящий амбал…
– Вот и договорились, – не дожидаясь следующих возможных вариантов своего прозвища и слегка хлопнув Гурю по плечу, заключил чужой. Он сам звякнул своим стаканом о стакан аборигена, затем залпом опрокинул его внутрь себя, сделав несколько громких глотков, после чего прислонил рукав кожаной куртки к носу и шумно вдохнул ее запах.
– Давай, не грей, – сказал он замешкавшемуся Гуре и перевел взгляд на Шнура, подмигнув ему:
– Надо переночевать.
Шнур услышал его слова, но сначала даже ухом не повел. В первую очередь он выпил. А вот уже затем то ли под действием опрокинутого внутрь стакана, то ли из чувства благодарности незнакомцу за неожиданно свалившееся на него угощение, он, к удивлению, оказался абсолютно готов к подобному вопросу, и, словно школьник, обрадовавшийся теме из зазубренного домашнего задания, не думая ни секунды, затараторил:
– Тьфу, какие вопросы. Нет проблем. У меня можно. Я с матерью живу. Она у меня лежачая. Ну, в смысле, болеет. А не хочешь в доме, в летней кухне ночуй. Летняя кухня за домом. Там кровать есть. Ну, не то чтобы такая уж кровать. Старенькая. Но спать можно. Только бы протопить слегонца…
– Спокойно, спокойно, дружище. Притормози, – тихонько прервал его Амбал. – Я понял, понял. Это ж я так, к слову. Вы вроде мужики ничего. Только до сих не представились. Мне вам что, тоже кликухи подыскать?
Шнур засмеялся:
– Кликухи? Не-е-е, нам кликух не надо. У нас все в ажуре, друг. Мне так иногда кажется, что я еще не родился, а меня Шнуром уже тогда звали. Так что Шнур я, Шнур.
Амбал снова улыбнулся.
– А это Гуря, – продолжил представление Шнур, взглядом указывая на своего друга. – Ну, Вася Гуренко, если точно.
– Заметано.
На улице быстро начало темнеть, и в забегаловке включили свет. Народу под вечер заметно прибавилось. Вокруг стало шумно, то там, то тут слышались пьяные разговоры, хорошенько сдобренные матом. Народ отдыхал. С размахом, с чувством совершения самого прекрасного таинства, которое