Зоя кивнула. Потом набрала воздуха в легкие и заговорила. Ей показалось, что она говорила ужасно долго. И бессвязно. И коряво. Перескакивая с фразы на фразу, заставляя мысль совершать нелепые и неуместные здесь фигуры высшего пилотажа. Но ее слушали не перебивая. Внимательно. Иногда кивая. Иногда улыбаясь. А когда она закончила, все какое-то время молчали.
– Дите, – наконец сказал Аркадий Владимирович.
– Выскочка, – возразил Биленкин.
– Торопыга, – заключил Багряк.
Глава 6
Броненосец с пробоиной под ватерлинией
– У меня остановилось сердце, – сказал Антипин Зое. – Слушай внимательно, что ты должна сделать. Во-первых, никакой «Скорой помощи»… Вообще никакой помощи, – он слегка сжал ее пальцы холодеющей рукой. – Никто не должен знать. Вообще. Повтори.
– Никакой «Скорой помощи». Никто не должен знать. Но, Ефрем Иванович, как же так…
– Не перебивай, – говорить Антипину становилось все труднее. – Академиков… перебивать… нельзя… Телефон… номер в кармане… найди…
Еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, как девчонка, Зоя ощупала комбинезон Ефрема Ивановича.
Вот! Зоя достала бумажку. От руки написанные карандашом цифры. Ни имени, ничего. Просто телефон.
Жена, почему-то подумала Зоя.
– Скажи ему… – в горле Антипина заклекотало, Зоя вскрикнула, решив, что все, но Ефрем Иванович еще тише продолжил: – Скажи, чтобы сделал так, как договаривались… Он обещал… Повтори… задание…
– Позвонить по телефону и сказать… сказать… ой, мамочки… чтобы сделал так, как договаривались.
– Хорошо… не реви… солдат…
– Я не реву, – сказала Зоя, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Я вообще не умею реветь.
– Скажешь ему… где… тело…
Тело? Какое тело? Ах, тело…
– Я не брошу вас, – сказала Зоя. – Я не могу вас здесь бросить!
– Беги… Зоя… беги… – прошептал Антипин.
И Зоя побежала.
У входа в учебно-тренировочный корпус стоял добрейший Роман Михайлович в неизменной клетчатой кепке с козырьком, которую он не снимал, даже когда залезал в пустолазный костюм. Варшавянский посасывал пустую трубочку и рассматривал скачущих с ветки на ветку белок. Походил он не на врача экспедиции, а на пенсионера, приехавшего в дом отдыха слегка поправить здоровье. Зоя понимала, что вид у Варшавянского обманчивый, что он – героический человек, ветеран медицинской службы, спасший во время войны и мира сотни и сотни жизней, проводя в лютых фронтовых, а затем и космических условиях сложнейшие операции, но ничего не могла с собой поделать – походил он на пенсионера, вот хоть тресни.
– Пересдача? – спросил Роман Михайлович и огладил шкиперскую бородку.
– Да, –