– Садись, – сказал не поворачиваясь Василий Иванович, – я сейчас. На кровать прямо и садись, стульями не разжились. Да и некуда их здесь ставить, эти стулья.
Зоя осторожно опустилась на край застеленной казенным одеялом кровати.
– Вот черт! – Василий Иванович звякнул инструментами, вытер руки промасленной тряпкой и развернулся к Зое. Она сделала попытку встать и по-уставному отрапортовать о прибытии, хотя понимала, что беседа будет не уставной, а очень даже личной.
Василий Иванович крякнул, достал из кармана коробку «Казбека», прикусил папиросу, чиркнул спичкой.
– Ты ведь знаешь, что Санин получил направление в отряд космистов? – спросил Чкалов.
– Так точно, товарищ полковник, – сказала Зоя. – Знаю.
– Ты ведь тоже подавала заявление и проходила комиссию?
– Так точно, товарищ полковник. Проходила.
Василий Иванович поморщился, но продолжил:
– Значит, так, лейтенант. Поскольку возникла вакансия, а направить в распоряжение ГУКИ мы человека должны, то есть мнение, – он неопределенно пошевелил у виска пальцами, – направить в отряд космистов тебя.
– Так точно, товарищ полковник, – начала было Зоя, но только сейчас до нее дошло, что сказал комэск.
Ее? В космисты? За что?! Ее не в космисты надо направлять, а в три шеи гнать из армии. Рвать погоны перед строем и с позором вышвыривать из рядов офицеров.
Зое захотелось плакать. Потом – смеяться. Еще через некоторое время – дышать, потому как в горле опять образовался этот чертов плотный комок – надоедливый синдром гиперзвукового дыхания, когда в мгновения особого волнения организм вдруг принимает всплеск адреналина за команду перейти на это самое дыхание. Зоя по-неуставному ударила себя несколько раз ладонью в грудь. Встала, вытянулась по швам:
– Я недостойна столь высокой чести, товарищ командир эскадрильи. Мое недостойное поведение в бою стало причиной гибели товарища. Прошу наказать меня по всей строгости воинского устава.
Это оказалось последним, на что ее хватило. Все остальное время она прорыдала на плече Василия Ивановича, а тот отпаивал ее водой, горячим чаем с брусникой, затем опять водой и опять чаем, только на этот раз с чем-то остро-алкогольным. Мудр, ох, мудр был отец-командир, что не вызвал ее в штаб, а пригласил к себе домой. Знал, что дело кончится девчоночьими слезами и соплями, и пусть уж лучше эти слезы и сопли увидит и утрет он один, нежели сбегутся посмотреть на ревущего лейтенанта замполит, зампотех, ординарцы и дежурный по части.
– Успокоилась? – спросил Василий Иванович.
У Зои хватило сил только кивнуть. Мокрый платок она прикладывала к распухшему носу. Слезливое соплетечение, слава богу, подходило к концу.
– Немедленного ответа от тебя не