Генри невольно потер виски. От головной боли не было спасения, и, чтобы хоть как-то отвлечься, он стал разглядывать длинный полутемный зал с выступающими ребрами стрельчатых арок из грубо отесанного камня. Голые стены замка в честь праздника были украшены гирляндами из лавра и темного остролиста с ярко-красными ягодами, который, по поверью, приносит в Рождество счастье и удачу. И тем не менее все здесь казалось пустым, холодным и унылым. Ах, разве думал он, счастливчик Стаффорд, пэр Англии, родственник короля, что ему придется встречать Рождество при этом несносно скучном дворе! Силы небесные! Он прибыл в Шотландию в конце лета, когда на холмах и в долинах цвел лилово-пурпурный вереск, а теперь уже все пожухло, стало угрюмо-бурым и вскоре вообще скроется под снегом! Да, почетное посольство поистине превратилось для него в ссылку.
А ведь на первых порах все складывалось так хорошо! Он явился в Стерлинг с подобающим эскортом, под звуки труб, одетый с такой роскошью, о какой в этой дикой Каледонии[12] и помыслить не могли. С королем Яковом он держался на равных, но был изысканно учтив, и весьма скоро договор о помолвке наследного шотландского принца Якова и маленькой дочери короля Эдуарда Сесилии Английской был подписан. Оставались пустяки: решить вопрос о набегах на англо-шотландской границе. Обычно это совершалось быстро и являлось чистой воды формальностью, поскольку не в силах государей двух соседних королевств остановить не прекращавшуюся столетиями войну в Пограничном крае. И вот, когда Генри уже считал вопрос решенным, неожиданно возникли трудности. Яков Стюарт, ознакомившись с условиями договора, вдруг отложил перо.
– Я хотел бы, чтобы в договор был внесен еще один пункт.
Именно этот пункт оказался невыполнимым. Шотландский монарх категорически потребовал, чтобы к его двору доставили в цепях одного из лордов Пограничья – барона Майсгрейва.
– Этот человек творит беззаконие на рубежах. Мои отряды объезжают стороной его владения, ибо нет большей опасности, чем встретиться с его бешеными наемниками. Они гонят прочь всех, кто пробует проехать берегом Лиддела[13], и преследуют их почти до стен замка Хоуик, словно барон считает весь этот край своей вотчиной. Похоже, что сей лорд вознамерился перекроить границу по своему усмотрению!
После этих слов Бекингем испытал нечто похожее на гордость за своего соотечественника. Якову же заметил, что многие земли в Пограничном крае все еще считаются спорными и владеет ими тот, кто сильнее. Но Яков Стюарт пришел в ярость и заявил, что договор не будет скреплен его подписью, пока разбойника Филипа Майсгрейва