– Позволь узнать, какие края Вавилонии подарили нам поэта в наше несчастное время? – спросил Гедека и с нетерпеливым любопытством посмотрел на Набусардара, довольного нежданной похвалой.
Набусардар признался:
– Это женщина, девушка, которой я хочу сделать подарок.
Удивлению скульптора не было предела. Он перевернул табличку и на обратной стороне увидел священного быка. Он обратил внимание, что художник вместо древа познания, как принято было изображать рядом с богами, поместил на своем рисунке луг, а единственным знаком божества, вместо затейливых украшений и символов, были три звездочки над головой животного. В верхнем углу была надпись: «Ты единственный, кого любит и будет любить во веки веков мое сердце».
Гедека улыбнулся восторженной пылкости этой клятвы, пылкости, давно неведомой его старому сердцу, и испытующе взглянул на полководца.
Поймав его взгляд, Набусардар ответил открытой улыбкой, как будто хотел поделиться со старцем самым сокровенным.
– Равняется ли красота девушки ее таланту, светлейший? – спросил Гедека. – Я не ошибусь, если скажу, что некрасивая женщина тебе не могла понравиться.
– Без твоей помощи мне не оценить ее талантов, но красоту ее я оценил с первого взгляда.
– И что же, светлейший? – скромно расспрашивал старец.
– Красотой она превосходит всех женщин! – воскликнул Набусардар.
– Значит, с благословения великих богов я увижу ее, потому что тебе, с твоей внешностью и богатствами, доступно иметь любую женщину. Да будут боги так же щедры к тебе, как ты ко мне. Уже давно твой взор не привлекали женщины и ни одна не тронула твоего сердца, занятого ратными делами. Если эта девушка тебе понравилась, должно быть, она необычайно красива.
– У нее необыкновенная душа, в этом она не похожа на женщин Вавилона, – перебил его полководец, – этим она дорога мне. Тревога за судьбу отчизны сделала меня другим – суетность светской жизни больше не тешит меня. Душа моя тянется к красоте истинной, непреходящей, вечной.
– Прости меня, – сказал Гедека.
– Мне нечего прощать тебе, – нехотя улыбнулся Набусардар. – Просто я хочу сказать, что мне опротивела прежняя жизнь. Мне ненавистно все, что превращает нас в изнеженных сластолюбцев, я искренне стремлюсь к тому, что ты называешь благословением богов, любовью к жизни, верой в правду и справедливость. Вот почему я и мечтаю об этой девушке. – Он замолчал, глядя поверх деревьев вдаль. – Пойми, однако, – продолжал он, – я вовсе не хочу ввести ее в мой дом наложницей. Мне хочется найти в ней друга, которого мне так недостает в это смутное для Вавилонии время. Сознание, что рядом со мною друг, придаст мне силы, а без этого, кто знает, может, погибнет и Валтасарово царство.
Тут он открыто взглянул на Гедеку.
– Да, мастер, пусть она будет моим другом, так как среди мужей Вавилона у меня нет друзей. Ты говоришь – с моей внешностью, богатствами, а я скажу тебе, что у меня нет ничего. У того, кто одинок,