Не греешься печкой – мамой,
А счастье своё сама создаёшь.
И в жизни дерзаешь упрямо.
Иначе сомненья, иначе застой
И собственных сил потеря.
О, юность, стройся!
О, юность, строй,
Любя, ненавидя, потея!
Что такое Россия? Это ширь необъятная,
Это песня души, устремлённая в даль,
Что такое Россия? Это воля набатная,
Это счастье и боль, это смех и печаль.
Что такое Россия? Это совесть вселенская,
Это бранное поле великих умов,
Это шум городской, это тишь деревенская,
Это явь всех свершений и несбыточность снов.
Что такое Россия? Это муки сомнений,
Это поиски истин, это правды исток,
Это радость труда, это пагубность лени,
Это Запад и Север, и Юг, и Восток.
Как же мне всей душой не принять
Эту чистую, русскую святость
И на паперти судного дня
Не познать очищенье и радость.
От лесов и полей, от дождей и снегов
Вознести состраданье и совесть,
По велению праведных наших богов
В каждом вздохе и в каждом их слове.
Нам они завещали сполна
Быть в губительном мире святыми,
Не общаться с мирами такими,
У которых в душе Сатана.
Ты, моя светлая, тихая пристань,
Берег песчаный, дыханье степей,
Вечный певец из капеллы хористов
На иве плакучей поёт соловей.
И на холме притаился посёлок,
Всеми забытый, без новостей,
Не появляются здесь новосёлы,
И не встречают здесь званных гостей.
Время уносят иртышские воды,
К северу дальнему, к Обской губе,
И оседают ушедшие годы
Памятью прошлого о тебе.
У нас погибли на войне отцы,
И матери в кино нас не водили,
Мы сами шли на ипподром и в цирк,
В кинотеатр сами мы ходили.
Нас сами ноги к радости несли.
На ипподроме взмыленные кони,
Бросая комья глинистой земли,
Срывались с рыси в яростной погоне.
Наездников неумолимый хлыст
Хлестал по крупу. Зрители в азарте —
Два пальца в рот, и сатанинский свист
Бросал по ветру их тотализатор.
Мы, пацаны, любили больше цирк,
Что плыл над Омском куполом горбатым,
Где клоуны, жонглёры и борцы,
Наездники, стрелки и акробаты.
И всё же исключение – кино:
К нему любовь у нас была слепая.
Мы дети, опалённые войной,
Десятки раз ходили на «Чапая»
Нам был заказан платный кинозал,
Нам нечем было даже поскупиться,
И мы открыли вход через подвал,
Где под уборной сгнили половицы.
Кинематограф с именем «Гигант»,
Нисколько не тянущий на атлета,
Для нас служил, как билетёр-гарант,
Что пропускал в кино нас без билета.
Мама