Ах, как он надеялся на это!
– Куда дальше, господин военачальник? – спросил подошедший к нему солдат. – Мы бы… – он замялся, оглядываясь на остальных. – Мы бы хотели разбить лагерь подальше отсюда.
– Оно и понятно – негоже живым спать рядом с мёртвыми, – кивнул Нэбвен. – За три-четыре часа успеем добраться до храма.
– Здесь есть храм? – удивился воин.
– Храм Стража Порога. Он пришёл в запустение, как и некрополь, но ещё стоит. Надеюсь, мы застанем там кого-нибудь из жрецов в добром здравии.
Воодушевлённые перспективой ночлега под защитой Божества, воины поспешили вслед за командиром. Близость заброшенного некрополя не внушала им такой тревоги, как свежие захоронения на месте трагедии.
Отряд добрался до места, когда сумерки уже начали сгущаться. Вопреки ожиданиям, встретило их не запустение. Храм явно знавал лучшие дни, но он был обитаем. Стены его кое-где начали осыпаться, а краски на рельефах сильно потускнели. Но земля вокруг всё ещё возделывалась, пусть и далеко не полностью, а сады выглядели ухоженными. Сейчас, в конце второго месяца Сезона Половодья, Апет уже возвращалась в свои берега, и земли более не были затоплены.
«Здесь явно обитателей больше, чем просто пара доживающих свой век жрецов», – подумал Нэбвен, прикидывая, сколько рук нужно, чтобы ухаживать за садами и полем.
Воины обрадовались неожиданной возможности отдохнуть и перебрасывались оживлёнными фразами. За разговором они пытались поскорее забыть тревогу перед ночной пустыней и мрачное настроение от неудачных поисков. В начале дороги, ведущей к храму, по обеим её сторонам два диоритовых6 шакала возлежали на Ларцах Таинств. У подножия статуй горели светильники. Самоцветные тёмно-зелёные глаза шакалов казались живыми и заглядывали прямо в душу, точно сам Страж Порога смотрел сквозь них на гостей храма. Поистине, дух Его не покинул эти места.
Ануи не был злым Божеством, но иной раз рэмеи боялись его пуще, чем Отца Войны Сатеха. Страж Порога был бесстрастным Судиёй душ, воздававшим каждому ровно то, что было отмерено смертному по его деяниями. Ануи нельзя было умилостивить обещаниями и даже щедрыми жертвами – только твёрдыми намерениями и воплощением оных в действие. Его жрецы были мрачными тенями, существовавшими где-то на границе между мирами живых и мёртвых. Он был абсолютен и совершенен в своей справедливости.