Сашка сидел тихо, не шелохнувшись. Он жадно внимал каждой сказанной фразе, каждому слову, и когда рассказ уже был почти окончен, он истинно полагал себя владельцем неких тайных знаний, полученных им путем глубокого таинства. Он всматривался в темную фигуру Аластора, видел блеск его глаз, слышал, как тяжело льется его речь, и, кажется, мог уловить громоздкую пульсацию его сердца. Ему казалось странным, что этот огромный человек, будто выточенный из массивной каменной глыбы с грохотом рухнувшей с каменистой гряды пустыни, вдруг решил откровенничать с ним. И это действительно было странным настолько, насколько вообще можно было представить, что в этой выжженной дотла душе скрывается хоть что-то человеческое. Но все же это было именно так: глубоко таинственно, при талом свете догорающего костра, в сердце пещеры Аластор рассказывал историю своей жизни. И Сашка запоминал…
– Вот такая история, парень, – наконец закончив, проговорил Аластор.
– Меня зовут Александр, – наморщив лоб, буркнул Сашка.
– Ладно, на сегодня историй хватит. Завтра у меня будет тяжелый день. Нужно время, чтобы передохнуть и набраться сил.
– У тебя? – удивился Сашка. – А как же я?
– Ты останешься здесь, – спокойно ответил Аластор. – Меня не будет сутки, возможно двое. В любом случае здесь безопасней, чем снаружи. И потом…
– Я здесь не останусь, – неожиданно заупрямился Сашка, – пойду с тобой.
– Останешься! – грозно рыкнул Аластор, и тень прежнего демона проскользнула в залипших тенью глазницах маски.
– Нет! – Сашка резво замахал головой. – Я все равно уйду. Ты не можешь мне запретить.
– Вот как? – вспыхнул Аластор. – Что ж, иди! Здесь, где-нибудь в бесконечных коридорах прорезанных штолен, ты заблудишься и умрешь. Только безумец может полагать, что он способен выбраться из этих лабиринтов.
– Ну и пусть! – решительно бросил Сашка. – Это лучше чем ждать, чьей-то милости.
– Милости?! – воскликнул Аластор. – Вот оно, значит, как!
Его плечи чуть приподнялись вверх, в грудь хлынул влажный воздух, казалось, он вот-вот взорвется грозной тирадой, но Аластор замолчал. Тишина, повисшая меж ними мрачным ожиданием, целиком наполнила и душу мальчика. Явственно вдруг перед его глазами вспыхнул образ мстителя в черном цвете – легенда, дух окрепшей плоти. Сашке стало не по себе. Только сейчас он осознал, какую опасную игру затеял. Будто и вовсе забыл, кто перед ним. По телу пробежали мурашки, и от повисшей тишины сделалось дурно.
– Что ж, – словно нехотя выдавил из себя Аластор, – будь по-твоему. Только знай, если будешь обузой, я тут же избавлюсь от тебя, как от навязчивой собачонки, понял?
– Да, – хрипло процедил Сашка, уже и не претендуя на что-то большее.
– Ну,