В этом зале находилась малахитовая статуя бога Гора[12] с птичьей головой, изукрашенная золотом и драгоценными каменьями, перед ней алтарь в виде усеченной пирамиды, царское оружие, роскошно отделанные кресла и скамьи, а также столики, уставленные безделушками.
При появлении фараона жрец воскурил благовония, а один из придворных доложил о приходе наследника престола, который вскоре вошел и низко поклонился отцу. На выразительном лице царевича заметно было лихорадочное волнение.
– Я рад, мой сын, – заговорил фараон, – что ты вернулся здоровым из трудного похода.
– Да живешь ты вечно и да наполнит слава твоих деяний оба мира! – ответил царевич.
– Только что, – продолжал фараон, – мои военные советники рассказали мне о твоем усердии и находчивости.
Лицо наследника вздрагивало и менялось, он то бледнел, то краснел. Он впился в отца широко раскрытыми глазами и слушал.
– Твои подвиги не останутся без награды. Ты получишь десять талантов, большую цепь и… два греческих полка, с которыми будешь проводить ученья.
Царевич остолбенел; однако минуту спустя спросил подавленным голосом:
– А корпус Менфи?…
– Через год мы повторим маневры, и если ты не сделаешь ни одной ошибки в командовании армией, то получишь корпус.
– Я знаю, это дело рук Херихора!.. – воскликнул наследник, едва сдерживая негодование.
Он оглянулся кругом и прибавил:
– Никогда я не могу побыть с тобой один, отец… Всегда между нами чужие…
Фараон чуть-чуть повел бровями, и его свита исчезла, подобно теням.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Только одно, отец. Херихор – мой враг. Он нажаловался тебе и навлек на меня такой позор!..
Несмотря на смиренную позу, царевич кусал губы и сжимал кулаки.
– Херихор – мой верный слуга и твой друг. Благодаря его заступничеству ты стал наследником престола. Это я не доверяю корпуса молодому полководцу, который позволил отрезать себя от армии.
– Я с ней соединился!.. – ответил подавленный словами отца наследник. – Это Херихор приказал обойти двух жуков…
– Так ты хочешь, чтобы жрец пренебрег религией?
– Отец, – шептал Рамсес дрожащим голосом, – чтобы не помешать движению жуков, уничтожен строящийся канал и убит человек.
– Этот человек сам наложил на себя руки.
– По вине Херихора!
– В полках, которые ты с таким искусством собрал под Пи-Баилосом, тридцать человек умерли, не выдержав трудностей похода, и несколько сот заболели.
Царевич опустил голову.
– Рамсес, – продолжал фараон, – твоими устами говорит не государственный муж, заботящийся о сохранности каналов и жизни рабочих, а разгневанный