Вновь страшно хотелось спать. Бродили по Евпатории, убивали время.
Играли во все дурные автоматы, стреляли во всех тирах, выпили галлон колы, которую разбавляли растворимым кофе.
Садились на лавочки и начинали клевать носом.
Забрели в местный зоопарк – он маленький, клетки крошечные, и звери в них давно сошли с ума. В прямом смысле – они бегают или прыгают непрерывно по одному маршруту. Могут так час, могут два. Жутковатое зрелище.
Тут подошел к нам хлопец – подросток ещё, скорее всего, лет 16—17. Заговорил, представился Колей. Странный такой – пугливые глаза, сильно скошенные косоглазием, оттого прямо не смотрит, словно в страхе вечно уводит взгляд.
Местный. Работает в зоопарке, кормит зверей.
Оно и видно – такой же потерянный, как и они.
Расспросил нас про фестиваль, какие-то вопросы невпопад. Как будто интервью берёт.
Спросил о том, о сём.
Нам не слишком весело с ним болтать, но всё равно время убиваем.
И вдруг он в болевую точку неожиданно спрашивает: «А вы поспать хотите?». А мы как в один голос подпрыгнули: «Да!».
Он говорит: «Сейчас работу скоро заканчиваю, можно пойти ко мне, поспите до вечера».
Попёрлись за ним. В пути всё те же расспросы невпопад.
Пришли к нему домой, а он сконфуженный – «Брат дома, не получится. Но у нас тут гараж есть для сборищ, там поспать можно».
Пошли туда. Какой-то старый двор. Во дворе куча подростков – увидели его, Колю, налетели как воронята.
Смешные такие – есть время у подростков, когда их ещё не загасили. Когда они ещё свежие, ясные. Парни, которые могут уже играть во взрослую жизнь, теребить первые ранние усы, но всё ещё мальчишеская доброта в них светится. И девчата – могут курить, пить, а всё равно – ты её понюхаешь, а она, как котёнок, шерстью и молоком пахнет. Удивительное время. Оно недолгое.
Коля гордо представил нас как своих друзей. На нас смотрят с восторгом, как на Робинзонов. «Друзья Коли – наши друзья». А я, меня вечная ломка от антидепрессантов жмёт, я к ней уж привык, чувствую себя рядом с ними циничным стариком-людоедом, который, как паук, хочет просто схватить вот такую девочку-подростка, высосать её, а потом отшвырнуть в сторону, как скорлупку, её опустевшее тельце.
Тут вдруг появилась какая-то баба и давай орать: «Шо вы опять каких-то привели! Развели тут проходной двор! А ну гоните этих волосатых взашей!».
Мы с Максимильяно поняли, что поспать нам упорно обламывается.
Вышли на улицу, Коля чуть задержался во дворе. Объясняться с ним не хотелось.
Мы с Максом тупо глянули друг на друга: «Бежим?» – «Бежим!».
И убежали. Коля что-то вслед нам кричал, звал. Мы уже не слышали.
…Сели в каком-то маленьком уличном кафе, где-то в витых улочках, чуть в стороне от туристических троп.
Хотелось накуриться.