Но, как известно, из научных трактатов, творческая мысль не имеет границ. Появился этот… как его… Чунак… или Чудак? Ну, так вот, этот Чувак и говорит:
– А я вам эту самую воду заряжу от всех болезней внушением.
Внушил. Пьют. Но не все. А надо, чтобы все. Тогда Чувак вписал свой лик в экран телевизора, чтобы всем видно было. Лик вписался и произнёс:
– Приготовьте воду. Буду заряжать.
Зарядил. Пьют. Опять не все. Некоторые ведь воду на дух не переносят. Те, кто пьют в основном водку, попробовали её заряжать… Чуваком. Не берёт. Водка вроде бы светлеет, а в голове после неё темнеет. «Палёная, значит, получается», – решили некоторые. Другие говорят: «Нечего, мол, на Чувака валить. Как была паленая, так паленая и осталась. А Чувак вам не очистное сооружение, чтобы всякую дрянь в питьевой этиловый спирт превращать».
Сыр да бор. Пока спорили, появился Василий Петрович Шизнутый. Это фамилия у него такая – Шизнутый. Что же касается ловкости ума, то у него хоть мать и русская, и отец никакой не юрист, а банальный дворник, но ловкость ума у Василия Петровича ну прямо удивительная. Вот он и начал продавать наваристый суп с гомеопатическим мясом. Один раз сварил суп и месяц разбавляет. Мяса в нём, конечно, нет. Даже запаха мяса и того нет. А вот память о нём есть… у Василия Петровича.
Вскоре возникли лихие рационализаторы и в руководстве страны. «А мы что, хуже Чувака, что ли?» И появились такие понятия, как гомеопатическая пенсия, гомеопатическая минимальная зарплата. Не для всех, конечно. Для тех, кто там, наверху, и пенсия, и зарплата, по-старинке, наваристые. Даже слишком наваристые, наваристее, чем по-старинке. А для основной массы трудящихся – всеобщая гомеопатия в отечественной валюте.
– Мария Ивановна, как там Максим Фёдорович поживает?
– Увы, он умер.
– Умер? И что это за вирус его сгубил? Уж такой здоровый мужик был.
– Вирус? Как хошь эту болезнь называй. Пенсионная гомеопатизация.
В доме престарелых
(Из разговора в электричке)
Я человек, в общем-то, в возрасте. В девятый десяток пробрался. Пора где-то и приземлиться, то есть притулиться, прежде чем приземлиться. Вот я и пришёл в дом престарелых. В кабинете заведующей – крупный письменный стол. За ним – солидное существо с бампером в пол-письменного стола и любопытствующим выражением на лице, две фары, включенные на ближний свет, выше – лобное место для встречи с твердыми предметами, представляющими собой объективную реальность, данную ей в ощущениях. На голове буйная растительность – джунгли. Над головой, рядом с распределительным щитком, предупредительный плакат: «Не влезай – пришибёт!». Рядом манекен старушки с образцами летней нижней одежды, лесенка-стремянка и надпись: «Влезай здесь».
Заведующая бросает