– Идите со мной!
Он вырывает из толпы Николая Николаевича и тащит в студию, за стол.
Передача началась.
– Николай Николаевич, как вы оцениваете качество проведённых мероприятий в городе? – задаёт вопрос ведущий.
– Прекрасно, – отвечает Николай Николаевич. – Сантехнические службы хорошо подготовились к этим мероприятиям, в результате чего чрезвычайных происшествий почти не было.
– А как, по вашему мнению, прошла конференция под названием «город будущего»?
– Там были кое-какие дефекты в подготовке. В женском туалете лопнула труба, – Николай Николаевич с опаской посмотрел в сторону коридора, где уже булькало. – Да. Так вот, поскольку в мужском туалете об этом узнали слишком поздно, то им пришлось эвакуироваться в незастегнутых портках.
– Оригинально, оригинально, – заерзал на стуле ведущий.
– А что вы можете сказать о конкурсе молодых талантов в помещении оперного театра?
– Могу сказать, что молодые действительно оказались талантливы. Один из сантехников успел вовремя перекрыть задвижку водоснабжения. Иначе были бы неприятности.
– Вы очень оригинальны. А как вам понравился приезжий тенор из Москвы?
– Хороший парень. Я у него в номере гостиницы кран в ванной комнате чинил. Так он меня дорогущим коньяком угостил.
В это время из коридора в студию поступает вода.
– Простите, а вы кто???
– Я Николай Николаевич. Сантехник.
– Так чего же вы тут сидите?
– А вы какого чёрта мне зубы заговариваете! Мне пора делом заниматься.
В это время в студию влетает журналист Николай Николаевич Николаев с гаечным ключом.
– Безобразие! Я вам не сантехник, трубы чинить. Где главный режиссёр, я ему по балде гаечным ключом настучу!
Упадёт или…
Из парной в предбанник выходили красные, распаренные мужики и рассаживались на лавках. Отходили. В углу отжимал в ведро тряпку банщик и что-то ворчал в длинные, как рыжая мочалка, усы. Вдруг он повернулся к только что вышедшему из парной голому мужику и заорал:
– Ты че ввалился! Вся корма в мыле! Иди, смойся, не вишь, с тея тикёт! А то вылетит хто из парной, посклизнётся и ё… ся!
Мужик с намыленной задницей ушёл смываться, кто-то гоготнул ему вслед, а сухощавый гражданин с красной полоской от очков на переносице многозначительно заметил, глядя на банщика:
– Уместнее было бы сказать: упадет.
Сказано это было настолько спокойно и веско, что голая публика на момент замолчала. Банщик повернулся. Хотел что-то возразить, но, встретившись взглядом с сухощавым, осекся и, махнув рукой, обиженно отвернулся в свой угол.
И только круглолицый дядя, отдуваясь и поглаживая себя по животу, равнодушно произнёс:
– А чего тут спорить? Одно из двух – упадет или ё… ся.
Публика вновь загоготала.
В это время в предбанник