Пока детектив разговаривал сам с собой, его транспорт, следуя за первым, повернул на Спринг-стрит и теперь ехал по Веллингтон-Пэрейд в направлении Восточного Мельбурна. Затем он повернул на Паулет-стрит, чему Сэмюэль очень обрадовался.
– Не так умен, как я думал, – сказал он себе. – Сразу выдал свое местонахождение, даже не попытавшись запутать следы.
Но детектив просчитался. Двуколка все ехала и ехала бесконечным лабиринтом улиц, и казалось, что Брайан был намерен проездить всю ночь.
– Послушайте, сэр! – не выдержал кучер Горби, выглянув в окошко под крышей экипажа, – сколько еще будет продолжаться эта игра? Моя кляча вымоталась, аж ноги заплетаются!
– Езжайте! Не останавливайтесь! – нетерпеливо ответил сыщик. – Я хорошо заплачу.
Настроение кэбмена поднялось, и некоторое время ему удавалось уговорами и кнутом поддерживать темп своей лошади. К этому времени они были уже в Фицрое, и обе двуколки повернули с Гертруд-стрит на Николсон-стрит, а оттуда поехали по Эвелин-стрит и Спринг-стрит, пока экипаж Брайана не остановился на углу Коллинз-стрит и Горби не увидел, как он вышел и отпустил возчика. Затем Фицджеральд пошел по улице и исчез в садах Трежери-Гарденс.
– Проклятье! – не выдержал детектив, выйдя и отдав названную сумму, которая не показалась ему соответствующей, однако времени спорить не было. – Мы проехали кругом, и, бьюсь об заклад, он таки живет на Паулет-стрит.
Он пошел в сады и увидел впереди спешащего Брайана. Луна светила ярко, и Сэмюэль мог легко узнать Фицджеральда по его светлому пальто.
Следователь шел по широкой улице, мимо вязов, стоявших в зимнем платье, и лунный свет пробивался сквозь переплетенные ветви, оставляя причудливые узоры на гладком асфальте. По обеим сторонам он видел очертания белых скульптур греческих богов и богинь – Венеры-Победительницы с яблоком в руке (которую Горби, пребывая в счастливом неведении относительно языческой мифологии, принял за Еву, предлагающую Адаму запретный плод), Дианы с гончей у ее ног, Вакха и Ариадны (для него бывшие «Красавчиками в лесу»). Сэмюэль знал, что у каждой статуи есть причудливое имя, но считал, что все это аллегории, и только.
Пройдя по мосту над тихой журчащей водой, Брайан пошел по протоптанной тропинке к статуе Гебы с чашей, а потом, повернув по тропинке направо, вышел из садов через ворота, где стояла статуя танцующего фавна с большим кустом алой герани перед ней, пылающей подобно жертвеннику. Затем он пошел по Веллингтон-Пэрейд и повернул на Паулет-стрит, остановившись