Между тем по лестнице медленно спускалась женщина. Хозяин в тот момент отвернулся, давая указания слугам, и не сразу ее увидел, поэтому, дойдя до нижней ступени, женщина остановилась и, положив на перила обнаженную руку, напомнившую мне белую анаконду, принялась рассматривать меня, точно она была царицей Семирамидой, стоящей на ступенях Вавилона, а я – предполагаемым фаворитом, который может прийтись ей по вкусу, а может – и нет. У нее были черные как смоль волосы, а фигура такая, что я облизнулся.
Мистер Азиз обернулся и, увидев ее, сказал:
– А, это ты, дорогая. Я привел тебе гостя. У него сломалась машина на заправочной станции – вот незадача! – и я попросил его переночевать у нас. Мистер Корнелиус… моя жена.
– Очень приятно, – тихо произнесла она, подходя ко мне.
Я взял ее руку и поднес к губам.
– Пленен вашим гостеприимством, мадам, – пробормотал я.
От ее руки исходил какой-то дьявольский аромат. В нем было что-то животное. Он точно вобрал в себя неуловимые половые секреции кашалота, мускусного оленя-самца и бобра – секреции невыразимо острые и бесстыдные; в смеси запахов они властвовали безраздельно, давая возможность слабо проявить себя только чистым растительным маслам разных экзотических растений. Потрясающе! И вот что еще я успел заметить в то первое мгновение: когда я взял ее руку, она, в отличие от прочих женщин, не позволила той вяло лежать в моей ладони, подобно филе сырой рыбы. Напротив, положив четыре пальца сверху, большой палец она пропустила снизу, что дало ей возможность – клянусь, так оно и было! – легонько, но многозначительно пожать мне руку, когда я наносил приличествующий ситуации поцелуй.
– А где же Дайана? – спросил мистер Азиз.
– Она у бассейна, – ответила женщина.
И, обернувшись ко мне, спросила:
– А вы не хотели бы искупаться, мистер Корнелиус? Вы, должно быть, изнываете от жары, проведя столько времени на этой ужасной заправочной станции?
У нее были большие темные глаза, казавшиеся почти совсем черными, и, когда она улыбнулась мне, кончик ее носа приподнялся и ноздри расширились.
Принц Освальд Корнелиус передумал. Ему совершенно безразлична прекрасная принцесса, которую ревнивый король держит в замке пленницей. Пожалуй, он похитит королеву.
– Мм… – произнес я.
– А я искупаюсь, – сказал мистер Азиз.
– Давайте все искупаемся, – сказала его жена. – Плавки мы для вас найдем.
Я спросил, нельзя ли сначала подняться в отведенную мне комнату, чтобы после купания я мог надеть чистую рубашку и чистые брюки, на что хозяйка ответила:
– Разумеется, – и велела одному из слуг проводить меня.
Мы поднялись на третий этаж и вошли в большую белую спальню,