– Как обычно, говоришь? – переспросил он. – Весело вам живется… Месяц валяете дурака – полчаса работаете. Мы вот стоим вахту через две, и только успевай поворачивайся.
– Да, похоже на то, – согласился я и пошел к себе. – Некоторые из нас вообще исключительно везучие.
– Эй, служба, не заводись по пустякам, – сказал он вслед.
В чем-то артиллерист был прав. Мы, десантники, вроде авиаторов механизированных войн старого времени – их долгая и нелегкая военная карьера состояла лишь из нескольких часов полетов-боев лицом к лицу с врагом, все остальное – тренировки, подготовки, вылет, возвращение, чистка, подготовка к следующему вылету, а в промежутках – практика, практика и практика. В следующий бросок мы пойдем не раньше чем через три недели, и это будет другая планета другой звезды – еще одна колония багов. И возможно такое только благодаря тяге Черенкова – от одной звезды до другой далековато.
В то время я получил капральские лычки, сержант Джелли назначил меня капралом, а за отсутствием нашего собственного командира утвердила назначение капитан Деладрие. Теоретически я считался временно исполняющим обязанности, пока в МП не откроется вакансия и назначение не утвердят в штабе, но это ничего не значило – люди гибли так часто, что вакансий было куда больше, чем тех, кто должен их заполнять. Я стал капралом тогда, когда Джелли сказал, что я капрал, а все остальное – канцелярщина.
Но насчет «валять дурака» тот артиллерист загнул. Пятьдесят три скафандра нужно проверять, обслуживать и чинить перед каждым броском, не считая еще оружия и спецэкипировки. Иногда Мигелаччо списывал скафандр, Джелли утверждал списание, а корабельный инженер-оружейник, лейтенант Фарли, решал, что починить скафандр можно лишь на базе, и тогда со склада вытаскивали новый, который требовалось «размораживать», а процесс этот не из простых, не считая того, что парень, которому скафандр достанется, будет еще обкатывать его.
Так что мы были жутко заняты.
Однако и развлекаться успевали. Для этого была масса способов – от игры в «чет-нечет» до соревнования за право именоваться лучшим отделением. И еще у нас был лучший джаз-банд на несколько кубических световых лет (возможно, другого джаз-банда в этом пространстве не было вовсе), с сержантом Джонсом и его трубой. Он мягко вел партию в гимнах, а когда надо, дудел так, что из стальных переборок вылетали заклепки. А после того как наша капитан Деладрие без всяких расчетов траектории вышла в точку рандеву, чтобы забрать нас, наш взводный металлист, рядовой первого класса Арчи Кемпбелл, изготовил для нее модель «Роджера Янга», и все мы расписались, а Арчи выгравировал наши подписи на металлической подставке под надписью: «Превосходнейшему пилоту Иветте Деладрие с благодарностью от Дикобразов Расжака». Потом мы пригласили ее обедать с нами, и весь обед играл наш Дикобраз-Даунбит-Комбо, а потом самый младший из нас преподнес ей модель. Она прослезилась и поцеловала его – а потом и Джелли,