– Я в такой запарке сегодня, зайка, что это просто ужас! – восклицаю. – Я просто в дикой запарке.
– Нам просто необходимо выцарапать себе каникулы, – говорит Хлоя.
– И все же что за дела? – предпринимаю я вторую попытку. – Что это все означает?
Я показываю на съемочную группу, на яйцо и на парня, спящего на татами.
– Я не совсем уверена, но похоже, что Скотт изображает нечто вроде призрака-андроида, помешавшегося на карри – на приправе карри, и мы ссоримся, ну, как обычно ссорятся люди в нашем кругу, и я бросаю кубик, ну, типа, ну, в общем, какой-то кубик в него, и тогда, если верить сценарию, он «спасается бегством».
– Да-да, что-то в этом роде, – говорю я. – Сценарий я помню.
– А затем злой призрак-андроид…
– Зайка, – перебиваю я ласково, – синопсис может подождать.
– Вот мы все и ждем, – говорит Хлоя. – Скотт забыл свой диалог.
– Зайка, я читал сценарий, – говорю я. – У него всего одна реплика за весь ролик.
Семнадцатилетний режиссер подходит к кабинке с уоки-токи в руках: на нем серебряные джинсы DKNY и темные очки, и все остальное тоже выдержано в глэмовом духе.
– Хлоя, мы решили вначале снять последнюю сцену.
– Тейлор, мне позарез нужно выбраться отсюда в течение часа, – умоляет Хлоя. – Это вопрос жизни и смерти, Тейлор, да, кстати, это Виктор.
– Привет, – говорит Тейлор. – Мы встречались в баре Pravda на прошлой неделе.
– Я не был в Pravda на прошлой неделе, но, черт побери, забудем об этом – как дела?
– Массовка подобрана хорошая, но нам бы хотелось воссоздать жизненный стиль, с которым люди могли бы отождествлять себя, – объясняет Тейлор; я киваю задумчиво. – Я вижу это как полную противоположность перевозке контрабандного первитина из Праги на взятой в прокате «тойоте», что бы это ни значило. – (Нас перебивают – шум статических разрядов из рации, крики с другого конца комнаты.) – Это всего лишь Ларс, курьер, – подмигивает Тейлор.
– Тейлор… – вновь начинает Хлоя.
– Солнышко, ты выпорхнешь отсюда быстрее чем через тридцать минут, это я тебе обещаю. – И Тейлор возвращается к группе, сбившейся вокруг яйца.
– Боже, у меня удрученные нервы.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы снимаем это уже целую неделю и при этом отстаем от графика на целые три.
Возникает пауза.
– Нет, что ты имеешь в виду под «удрученными нервами»?
– Я хотела сказать «напряженные». У меня очень-очень напряженные нервы.
Наконец я решаюсь:
– Зайка, нам нужно с тобой кое о чем поговорить.
– Виктор, я же сказала, если тебе нужны любые деньги…
– Нет, я не об этом… – Пауза. – Ну, в общем, и об этом тоже, но…
– «Но» что? – Она смотрит на меня, ожидая. – «Но» что, Виктор?
– Зайка, просто в последнее время я дико нервничаю, когда открываю журнал и читаю твои рассуждения о том, каков твой идеал мужчины.
– С