– Лорен, верно!
– Да, – говорит она сурово. – Лорен Хайнд. Теперь вспомнил?
У меня перехватывает дыхание от услышанного.
– Ни хрена себе! Лорен Хайнд. Вот это да!
– Теперь ты понял, кто я? – спрашивает она.
– Ах, зайка, мне так… – Озадаченный, я вынужден оправдываться. – Знаешь, говорят, что клонопин вызывает кратковременные провалы в памяти, так что…
– Тогда почему бы не начать с того, что мы дружим с Хлоей?
– Да, да, – говорю я, стараясь успокоиться. – Мы как раз недавно о тебе говорили.
– Ммм… – И она шагает по проходу между стеллажами с компактами, ведя пальцами по кромке полок и удаляясь, удаляясь от меня.
Я следую за ней.
– Слушай, ну мы так, эээ, мило болтали о том о сем, верно?
– О чем именно?
– Не суть, главное – позитивно.
Она не останавливается, и тогда я отстаю от нее немного и опускаю темные очки, чтобы изучить тело, скрывающееся под расстегнутым пальто: стройное, с большой грудью, длинные красивые ноги, короткие светлые волосы, все остальное – глаза, зубы, губы и т. д. – тоже в полном порядке. Я догоняю Лорен и иду рядом, непринужденно покачивая корзинкой с компактами.
– Итак, ты помнишь меня по Кэмдену? – спрашиваю я.
– О да, – говорит она несколько презрительно. – Я-то тебя помню.
– Извини, в колледже ты тоже вела себя со мной так или это я вел себя с тобой по-другому?
Она останавливается и поворачивается ко мне:
– Ты что, серьезно не помнишь, кто я такая, Виктор?
– Почему?.. Помню. Ты – Лорен Хайнд. – Пауза. – Пойми, мы давно не виделись, а клонопин вызывает долговременные провалы в памяти…
– А мне послышалось – кратковременные…
– Вот видишь – я уже ничего не помню.
– О боже, хватит об этом.
Она уже собирается отвернуться, когда я спрашиваю:
– Скажи, а я все такой же?
Она тщательно изучает меня.
– Пожалуй, да, как мне кажется. – Она останавливает взгляд на моей голове и внимательно рассматривает лицо. – Ну разве что баков у тебя тогда не было.
Это брешь в обороне, в которую я тут же устремляюсь:
– Надо учиться любить свои баки, зайка. Они – твои лучшие друзья. Приласкай их. – Я поворачиваюсь к ней в профиль, наклоняюсь и мурлыкаю.
Она смотрит на меня как на абсолютного болвана.
– Что такое? Что с тобой? – удивляюсь я. – Приласкай мои баки, зайка!
– Приласкать баки?
– Люди боготворят мои баки, зайка.
– Ты водишься с людьми, которые боготворят волосы? – спрашивает она чуть ли не в ужасе. – С людьми, которые хотят всю жизнь выглядеть на двадцать лет?
Я отмахиваюсь от ее вопроса, словно от мухи, и меняю тему:
– Итак, что же такое творится, Лорен Хайнд? Выглядишь ты просто великолепно. В чем дело? Где ты пропадала?
Возможно, я неверно выбрал тон, потому что в ответ тут же звучит неизбежное.
– Я столкнулась