– Да без проблем, давайте в другой раз.
– Это точно нормально? – нервно переспрашивает Лиза.
– Да нормально всё, не переживайте, – отвечаю я, и вспоминаю, что в кошельке у меня осталась только тысяча рублей. Эх, надо было еще съесть хотя бы парочку этих пересоленых тефтелей.
Вика с заплаканными глазами вылетает обратно в коридор и сует мне в руку какую-то мелочь. Мы переглядываемся с Лизой, и мать спрашивает у дочери:
– Вика, ты что, разбила свою копилку?
– Да! Да, разбила! Раз у тебя нет денег, то я заплачу! – в истерике кричит ребенок.
Мне неловко, эта сцена тяготит меня, все эти занятия давно пора оставить и пойти куда-нибудь преподавателем в штат, чтобы ко мне приходили в класс ученики, а зарплата приходила на карточку. Я осторожно отпихиваю щедрые дары Вики и натянуто улыбаюсь ее матери:
– Ох, уж эти дети! – бормочу я и поскорее выпрыгиваю на лестничную клетку.
Обе шумно прощаются со мной, наперебой кричат:
– До завтра! До завтра!
Я киваю, машу руками, улыбаюсь, судорожно жму кнопку лифта. Наконец, со скрежетом и скрипом передо мной распахиваются его двери. И только в на удивление стерильной его кабине, я могу позволить себе хорошенько выругаться:
– Это, блять, какой-то пиздец!
На улице мне становится лучше. Я проверяю звонки, проверяю WhatsApp, и нахожу в нем сообщение от приятельницы. Она приглашает встретиться и пообедать на неделе. Я отвечаю: «Сегодня нормально?». Она радостно отвечает: «Давай!». Мы договариваемся пойти в вегетарианское кафе на Китай-городе. Я ненавижу подобные места, но знаю рядом магазинчик с разнообразным пойлом. Мне просто необходимо выпить, и как можно скорее. Поэтому я согласна буквально на все. Хорошо, что мне в WhatsApp не пришло предложение убить кого-то. Впрочем, от того, от кого я ждала, мне тоже ничего не пришло. Я чувствую свое оскорбленное эго, оно буквально выпирает из моей грудной клетки и давит куда-то на живот. «Люди – хуй на блюде», – повторяю я семейную присказку. Ненамного, но становится легче.
Из Строгино до Китай-города еду в окружении серых людей с лицами каннибалов времен блокады Ленинграда. Только не смотреть им в глаза! Только не в глаза! В плеере поет Ian Brown, сборник его хитов затерт до дыр, но мне все равно нравится. Это в моем характере: заслушать один и тот же альбом до тошноты, и потом не возвращаться к нему годами. Когда-то так было и с фильмами. «Святые из Бундока» я смотрела в свое время каждые выходные. Иногда два раза. Иногда подряд.
Я еду на встречу с Таней. Она младше меня на четыре года, но между нами пропасть в целое поколение. Я из голодных восьмидесятых, серого и убогого времени, когда нечего было есть и нечего было носить. Детство мое пришлось на унылые девяностые, и я до сих пор помню запах секонда, в котором мама покупала мне ношеные