Самого Сланского доставили в Рузинскую тюрьму, где сидели ранее арестованные «заговорщики», в том числе и Артур Лондон. Теперь бывший генеральный секретарь ЦК КПЧ стал узником номер 2359/865 и «главой антигосударственного центра».
Сланский искренне не понимал, чем был вызван его арест. 26 ноября 1951 года он написал письмо в Президиум ЦК КПЧ: «Я знаю, что мой арест, безусловно, вызван серьезными причинами, правда, мне неизвестными. Но в том, что касается подозрений относительно меня, что я совершил какие-то преступления против партии, то они, очевидно, вызваны ужасной ошибкой. Никогда в моей жизни я не предавал партию и не наносил ей сознательно вреда. Я никогда не шел на сделки с врагом.
Я хотел бы просить вас об одной милости: не осуждать меня заранее как врага, я не враг. Я твердо уверен, что вы убедитесь в несостоятельности выдвинутых против меня обвинений»[146].
Между тем Сланский в тюрьме отказывался сначала в чем-либо признаваться. 31 января 1952 года он попытался покончить жизнь самоубийством. Он попросился в туалет и, когда следователь отвлекся и вышел, чтобы вызвать конвой, запер дверь кабинета изнутри. Сначала Сланский хотел найти пистолет следователя и застрелиться[147], а потом пытался повеситься на оконной раме, используя провод от системы сигнализации. Его нашли уже без сознания, но вовремя сделали укол и искусственное дыхание[148]. Тюремного врача Йозефа Зоммера, который спас Сланскому жизнь, наградили, выдав премию в 15 тысяч крон.
С тех пор на допросах Сланского приковывали за ноги цепью к стене, куда было вмонтировано специальное кольцо. Это произвело на бывшего генсека такое угнетающее впечатление (он все время бормотал: «Я как собака, как собака…»), что его воля была надломлена, и он стал давать нужные следователям показания.
Утром после ареста Сланского, в 10 часов, Готвальд собрал руководство страны и зачитал сфабрикованное американцами письмо, которое, по словам президента, и заставило пойти на такие меры. Хотя это и крайне невыгодно с политической точки зрения, сказал Готвальд, народу все же придется объявить, что второй человек в стране был главой антигосударственного заговора.
Выступлением Чепички, взявшим слово после Готвальда, Даллес остался бы очень доволен. Чепичка сказал, что уже давно поступает информация об организации Западом масштабного заговора против социалистических стран, и теперь этому нашлось конкретное подтверждение. Другие члены руководства КПЧ сразу стали вспоминать о «подозрительном» интересе Сланского к военным вопросам или о его нежелании видеть в стране советников МГБ СССР[149]. Однако